Меньше всего Владимир Сергеевич Лавров хотел стать милиционером. Но судьба так распорядилась, что в 32 года он возглавил Боровичский отдел ГОВД, и в этой должности прослужил 27 лет!
- Какой из меня милиционер? Мои родители простые люди, обычные рабочие. Оба работали на Вельгийской бумажной фабрике в три смены. Папа машинистом был на бумагоделательной машине, мама - в салфеточном цехе. Я тоже думал, что буду зарабатывать хлеб насущный руками. В семье не было разговоров о том, чтобы дети заканчивали вуз. Получил специальность – и хорошо. У мамы было всего семь классов закончено, а папа и вовсе только четыре закончил. Потом, правда, его заставили вечернюю школу закончить. Так что, у меня тогда и в голове не было идти учиться дальше, это понимание пришло позже. А надеть милицейские погоны – тем более не было желания, - вспоминает Владимир Сергеевич.
И, тем не менее, спустя годы, Владимир Лавров, стал-таки милиционером. От судьбы, получается, не уйдёшь?
Кстати, большую роль в определении кандидатуры Лаврова сыграл первый секретарь горкома КПСС Валентин Иванович Тулкин, он поверил в капитана. И капитан всеми силами пытался оправдать доверие.
Молодой начальник милиции на работу приходил к семи утра, хотя рабочий день начинался с 9.00. Надо было посетить медицинский вытрезвитель, принять решения об ответственности за нарушение антиалкогольного законодательства. После приезжал в дежурную часть, просматривал журнал преступлений, совершённых за сутки, принимал решения по материалам о совершённых преступлениях. Обязательно надо было принять дежурство в изоляторе временного содержания, пройти по всем камерам, выслушать жалобы, заявления от задержанных. Проверить законность их задержания и т.п. Словом, надо было полностью подготовиться к оперативке, иметь полный комплект информации, чтобы со знанием дела определиться, что кому предстоит сегодня делать.
Уходил тоже позже всех - изучал приказы, инструкции, самообразовывался.
- По другому не получается, - говорит Владимир Сергеевич, - это не предприятие, здесь каждый день случаются ЧП. Особенно в 90-е годы. Там - убийства, там - разборки. В кабинете долго сидеть не приходилось, надо было выезжать на места преступлений.
Не случайно Боровичи стал единственным в области городом, в котором исследовательская лаборатория ВНИИ МВД России под руководством профессора К.К. Горяинова провела выборочное изучение состояния латентной преступности и дала свои рекомендации, что в дальнейшем очень помогло в работе.
- Мы увидели свою работу как бы со стороны на самом остром участке - регистрации преступлений и реагировании на них, - рассказывает Владимир Сергеевич, - это не всегда приятно, но всегда полезно. С учётом исследований разработали ряд положений. Но по большому счёту, криминогенная обстановка в Боровичах в эти годы соответствовала в целом по России.
Что касается криминальной ситуации. Были разборки между разными группировками. Все они были доморощенные, заезжих не было. Контролировались, естественно, с Москвы, с Питера. Каждый год погибали молодые люди. Даже на кладбище появилась аллея «доморощенных героев». Но скажу, что ничего сверхъестественного, что происходило в стране на тот период, у нас не было. Но мы выстояли.
- Сколько было группировок в районе?
- Несколько, активных - пять. Озвучивать их не буду, кого-то уже в живых нет, кто-то отбыл наказание и ведёт нормальный образ жизни. Лишний раз напоминать им былые «подвиги» не буду. Со временем некоторые легализовали свой бизнес, стали, так сказать, уважаемыми людьми, депутатами, официальными предпринимателями. Но народ-то всё равно всё знает, кто к какой преступной группировке относился, хотя группировок уже нет.
- Вам приходилось идти на компромисс с руководителями группировок?
- Я знал их всех. Приходилось общаться. У нас одно из направлений работы - это профилактика. Приглашал их к себе в кабинет, беседовал. Мы владели оперативной информацией, что, мол, сегодня будет встреча двух группировок в таком-то районе, возможны разборки. Упреждали их. Кого-то изолировали. Находили законные средства. Нам удавалось многие такие конфликты упредить.
Такой пример. Криминальная группа хотела расправиться с конкурентами, которые размещались в бывшей спецкомендатуре. Они хотели использовать даже гранатомёт. Получив оперативную информацию, мы провели соответствующую работу с активными членами группировки и провели операцию по задержанию с поличным группы. Они впоследствии были осуждены, отбывали срок. Но самое главное, мы не допустили в городе кровавой разборки.
Конечно, не всё удавалось.
Сегодня много говорят о кровавых 90-х годах. Но, кто кого раздражал? Одна криминальная группа - другую. Людей это практически не касалось за исключением тех, кто начал заниматься предпринимательством, кто торговал с лотка. Так называемые, челночники отстёгивали деньги некоторым группировкам, которые контролировали рынок.
Помню, я оказался невольным свидетелем на рынке. Видел, как двое подошли к продавцу, тот передал им некую сумму. Подошёл, спросил, продавец всё подтвердил. Попросил его написать заявление, он отказался. Мне, говорит, надо работать. А нет заявления - нет дела, нет оснований заводить уголовное дело.
А помните, когда была эпопея борьбы с оборотнями в погонах? Мы все оказались под прицелом, да ещё под каким! Вот мы сейчас беседуем у меня в квартире. Живу в обычной «двушке». Что ещё у меня есть? Машина, гараж и дача в садовом обществе, как и у многих боровичан. Ничего больше мы не нажили, хотя разговоров много.
Кстати, это вторая дача, первую нам сожгли. Жена кредит на её строительство брала. Если бы я был как-то связан с криминалом, кто бы мне её поджёг и за что?
В предвыборную компанию сожгли баню, тоже новую. Оба преступления так и остались нераскрытыми, я и не настаивал, хотя мои сотрудники предлагали бросить все силы на их раскрытие. Но сил, как обычно не хватает, а более важных дел много.
Конечно, я к этим анонимкам болезненно относился и отношусь сегодня. Сейчас - спокойнее, времени прошло много, я это уже пережил. Но осадок неприятный. Хотел бы увидеть этого человека, чтобы он в глаза высказал то, что он о тебе думает.
- Кстати, Вы себя ментом считаете? Или это оскорбительно для Вас?
- Слово абсолютно не оскорбительное. Самое главное, чем ты занимаешься, что делаешь. А как тебя назовут, не столь важно… Есть в слове мент и что-то привлекательное. Смотря, кто его произносит, с какой интонацией и по поводу чего. Ведь его можно расшифровать и как «Мой Единственный Надёжный Товарищ».
Да, я – мент.
