Люция выбежала из пекарни «Breadway». Солнце давно струилось по черепичным крышам. Улочки уходили вверх, поблескивая глянцевой плиткой, в которой отражалось синее небо. Но время, утекавшее слишком быстро, не давало ей возможности насладиться минутами спокойствия. Она то и дело смотрела на часы. Бежала и смотрела, поднималась и снова бросала взгляд на минутную стрелку. А время как будто ускорялось назло ей.
— Филипп, вот-вот проснется, — думала она про себя, — а завтрак не приготовлен.
Мысли терзали ее и заставляли не раз спотыкаться на ровных участках дороги. От ее бега булочки и круассаны в пакете подпрыгивали, оставляя масленые следы по краям.
А на высоте четвертого этажа кипела работа. Крепкий мужчина в синем комбинезоне вытер пот со лба и снова надел кепку. День еще только начался, а в воздухе уже чувствовалась приближающаяся жара. И маляр заранее позаботился о том, чтобы поставить на край деревянного стола небольшую термокружку из серого пластика с водой и лимоном. Он окунул валик в ведро с краской и провел по стене. Бежевая полоска заиграла на доме сочным неразбавленным цветом. Подобный маневр пришлось повторить не один раз, чтобы краска легла равномерно. Деревянный мостик под ним слегка покачивался из стороны в сторону, но маляр едва ли замечал подобные колебания. Время его оплачивалось достаточно, чтобы делать свою работу качественно и неторопливо.
Люция свернула в переулок, не переставая отчаянно бежать, и вдруг ее остановила музыка. Звуки текли сквозь деревянные перекрытия, сквозь краску и облицовку старого дома. Девушка подняла голову вверх и заметила распахнутое на третьем этаже окно. Край занавески волнами играл на подоконнике. А скрипка пела, оплетая невидимым кружевом ее душу, лишая тело границ, а сознание барьеров. Глаза ее наполнились слезами. Она оттолкнулась от мощеной дорожки и полетела вверх, подальше от страха и страдания, подальше от горя и обреченности. Казалось, скрипка пела только для нее.
Маляр наклонился за кружкой, чтобы смочить горло. Утро непреклонно переходило к жаркому дню. Едва он отодвинул пластиковый язычок, как что-то серое промелькнуло между его ног и скрылось за банками в левом углу мостика.
— Что за черт? — с открытой кружкой в руках выругался он и наклонился, чтобы поглядеть.
Но незваный гость не показывал носу. Маляр поставил термокружку обратно на столик и схватил старую помятую майку, служившую ему тряпкой от краски. Присев возле банок, он замер с ней в руках, готовый в любой момент накинуть ее на крысу. Но к его большому огорчению, так ничего и не произошло. Он встал, распрямил спину и прежде, чем начать работать, взял кружку, чтобы смочить горло.
В это время серая крыса выбежала из своего укрытия и как одержимая бросилась наутек.
— Ах, ты! — только и успел вскрикнуть он и запустить в нее первым попавшимся под руку предметом.
Валик с остатками краски попал в перекладину, отрикошетил от нее и бумерангом полетел прямиком в лоб маляру. Мужчина резко дернулся в противоположную сторону и споткнулся о мешок с грунтовкой. Кружка выпала из его рук и полетела с мостика.
Ровно под этим балконом стояла беззаботная Люция Ондеркова и слушала музыку. Кружка ударила ее по макушке и, отскочив, упала на асфальт. От боли сжало виски и потемнело в глазах. Голова закружилась, и девушка медленно присела на корточки и выдохнула.
— Вы в порядке? — кто-то подхватил ее по руку и помог подняться.
Она растеряно оглядела незнакомца с темными вьющимися волосами и кивнула:
— Да, не беспокойтесь.
— Голова не кружится? Идти можете?
Девушка отряхнула васильковое платье и отпустила руку мужчины.
— Спасибо, все хорошо.
— Давайте, я Вас провожу, — предложил незнакомец, но она даже не удосужилась повернуться к нему и отказаться.
Вместо этого Люция упрямо стала подниматься к своему дому, на ходу придумывая оправдания для мужа, который, наверняка, проснулся и уже поднял шум во всей квартире. Она с ужасом представляла картину, где дочка снова выгораживает ее. 2.2 #Praga_book
Пройди по ссылке ДО или ПОСЛЕ, чтобы прочитать следующую главу.