Про что: как сицилийцы обошли египтян в производстве мумий; кем населено подземное царство в Палермо и как оно устроено; поспевать за модой лет 200 - кому в этом повезло; как связаны сицилийские покойники и кофе капучино
Вы не поверите, но, если затеять мериться количеством мумий, победят совсем не египтяне, а вовсе даже итальянцы. Точнее, сицилийцы: скажи на острове любому, что он принадлежит даже не к одной нации, но к одному виду высших приматов с каким-нибудь миланцем или римлянином – немедленно схлопочешь по физии. Признать южан такими же людьми, как они сами, и северяне не готовы – по правде говоря, и просто людьми не очень признают. В общем, итальянцев, фактически, нет, а вот мумий у них – тьма тьмущая.
По валовому объему вяленой человечины, произведенной от сотворения мира, египтяне, может, и выиграли бы, но они своих жгли, рвали на куски, безвестно погребали, распродавали на снадобья – вон, века с XIII вся Европа потчевалась александрийским мумиё и даже в Советском Союзе, как сейчас помню, эту смоляного вида гадость иногда купить было проще, чем колбасу (хотя она, вероятно, с мумиями не связана никак). На Сицилии же высушенные трупы хранятся бережно, массово производиться перестали совсем недавно, лет 100 тому назад, ну, а сегодня широко и повсеместно экспонируются – их можно найти в городках Каккамо, Ганджи, Пирайно. Но самое сильное впечатление на зрителя производят, конечно, Катакомбы капуцинов в Палермо – человеку, не бывавшему на мировой войне или не участвовавшему хотя бы в геноциде тутси, такого количества мертвецов одномоментно точно видать не приходилось.
В Риме или Неаполе за доступ в такой некрополь драли бы евро 20, не меньше. Но сицилийцы – люди бедные, до сих пор уверенные, что на один евро можно хоть что-то купить. А потому, удивляясь собственной наглости, назначили за входной билет цену в «евроалтын». И, кажется, очень удивляются, что им эту трёшку платят. Ступив на Пьяцца Капучини, обнаруживаешь, что здесь ничто, как говорится, не предвещает – трущобного вида хибары, сажѐнные заборы, грязные улочки ветвятся от площади в разные стороны…
Площадь Капучини небрежно вымощена заплёванной еще до обжига плиткой. В такой Сицилии сам становишься немного римлянином – брезгливым и высокомерным. Невидную дверь с надписью «Ингрессо катакомбе» находишь не сразу и длинный коридор за нею поспешает соответствовать тому, что визитёр покинул на площади.
В катакомбах жутко обшарпанные стены, а пол – измочаленный пятками до неприличия и ни разу не тронутый за 500 лет тряпкой. Чтобы на камне оставить такие потертости, здесь армиями должны бы шататься туда-сюда зомби – а почему бы и нет, кстати?
Трупы в катакомбах разделены на категории и каждая помещена в свой отдельный зал. Принципы классификации я так и не понял – мужчины-женщины (допустим, надо ведь блюсти нравственность), девственницы (?), монахи, аристократы, «профессионалы» (военные, писатели, художники).
Встречают все они вас, вытянувшись во фрунт – чуть честь не отдают. Часть, конечно, лежит вдоль стен – в гробах или нишах. Видимо, укладывают, если товарищ вахту не в силах стоять – чтобы стоять, труп все-таки должен обнаруживать какую-то вертикальную устойчивость, не осыпаясь и не разваливаясь.
Покойников сюда помещать начали в 1599-м: сначала – монахов-капуцинов, потом – аристократов, а затем, были бы деньги, публику с кровями любых расцветок, не с одной лишь голубой. Мумию укладывали-устанавливали в подземелье. До тех пор, пока платилась абонентская плата – с усопшего стирали пыль, удаляли очаги грибкового поражения, подновляли рукописную бирочку с именем-фамилией.
За отдельную плату – даже меняли раз в 10-15 лет одежду. Получалось, что покойник вполне себе поспевал за модой еще столетие-полтора после смерти – заселялся, скажем, еще в буклях и камзоле, потом обзаводился сюртуком и болѝваром, а заканчивал пиджаком и котелком. Но, в конце концов, всякой тщете земной наступает конец: родственники в какой-то момент начинают любить деньги больше, чем давно усопшего и модная круговерть пресекается. Со временем даже имя-звание человека забывается и он переносится смотрителями в задние ряды. Там, кстати, почему-то особенно много трупов с распахнутыми настежь ртами – то ли зевающими, то ли безмолвно вопящими от отчаяния и безнадеги.
Здесь то же, но с иллюстрациями в виде самодвижущихся картинок:
Я поинтересовался – а как вообще такое обращение с трупами удается примирять с католическим каноном? Вроде сицилийцы - люди истово верующие (хотя вранье, конечно, нормальные они – без молельных задвигов и фанатизма). Оказывается, такое существование физического тела – это, учили капуцины, проекция бытия души во чистилище. То есть, для нетленного и вечного – Пургаториум, для бренного – катакомбный санаториум. Яснее, однако, не стало: здесь-то тела превратили в экспонаты, а их хранилище – в аттракцион. Никакого уважения, короче.
И случилось это не сейчас, а уже лет 200 как – только что раньше плату за вход не брали. В общем, если есть у кого страх смерти или хотя бы к ней самомалейшее уважение – езжайте в Палермо. Тут сразу видать: ничего в старухе с косой нет ни таинственного, ни достойного уважения. Она – это горстка пыли, клок истлевшей тряпки, немного гнило-сладкой вони, которая легко экстерминируется проветриванием.
Если дочитали, побалуйте автора лайком или даже подпишитесь, почему нет? В продолжении обещаю рассказать о том, как содержимое желудков палермских мумий перевернуло представления о жизни сицилийцев минувших столетий, а также о самой очаровательной мумии на свете
