"...Париж вскрыл совершенно неизвестные ранее пласты богатой натуры Ники. Страхи, потихоньку покидая её, приоткрывали новые возможности, знания и тайны. Во время одной из прогулок с месье Головиным по неизученным дотоле старинным улочкам, произошло нечто экстраординарное.
Дивным солнечным августовским днём они мерно вышагивали по брусчатке, весело болтая о недавних незначительных событиях, когда внимание Никуши привлекла арка каменного, довольно невзрачного дома. Она замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Стоя напротив прохода, Вероника начала пристально и напряжённо всматриваться в здание и внутренний дворик, видневшийся за аркой. Затем, неуверенно двинулась в прохладный сумрак каменного свода. Павел, обеспокоенный переменой настроения и странным поведением, хотел остановить Нику, но она отмахнулась и, казалось, даже не услышала сказанных им слов. Не решаясь окликнуть вновь, он пошёл за ней следом. Войдя во двор, Ника, постояв минуту в замешательстве, неожиданно твёрдо и решительно повернула к входным дверям. Постучалась, потом требовательно нажала на звонок. Ответом была гулкая тишина. Ника снова позвонила, а затем начала нервно и настойчиво барабанить в дверь. «Никуля, очевидно никого нет дома. Перестань, пожалуйста. Не надо так волноваться. Если тебе так хочется, мы придём сюда в следующий раз. Может, кого-то застанем», - увещевал Паша, всё больше и больше поражаясь, внезапно произошедшей в Нике, перемене.
«Ты не понимаешь, это важно. Я должна, непременно должна туда войти. Там что-то моё. Что я забыла, оставила, потеряла», - она уже плакала, сбивчиво пытаясь объяснить ему случившееся. Он молча обнял её за плечи и повёл из двора. Она послушно пошла рядом, вздрагивая всем телом и захлёбываясь от рыданий. Слёзы катились по щекам. Она торопливо вытирала их тыльной стороной ладони. Дойдя до ближайшей скамейки, он усадил её рядом с собой, положил её голову себе на грудь и начал убаюкивать. Ника, обессиленная и потерянная, поддавшись этой неловкой мужской нежности, постепенно начала успокаиваться. Он качал её, приговаривая что-то ласковое. Она ещё продолжала плакать – тихо и беспомощно, как ребёнок и всё повторяла: «Я должна, должна».
Через час, поймав такси, Павел отвёз её в отель. В номере Ника всё ещё опечаленная и подавленная, легла и вскоре заснула. Он не решился оставить её одну.
Вечером, проснувшись, Вероника, казалось, позабыла о происшествии. Она была вновь весела и беспечна. И только слегка припухшие глаза и, едва заметное, подрагивание пальцев, выдавали недавний нервный срыв.
Они пошли ужинать в ресторан, расположенный неподалёку. Кутили, танцевали, дурачились. Ни слова не было сказано о том, что случилось днём. Провожая Веронику в номер, Павел обнял её, поцеловал в висок, попрощался. Ника прикрыла глаза, судорожно вздохнула и прошептала: «Не уходи. Пожалуйста. Мне так страшно»...