То был вечер субботы, может уже и не такой манящий, потому как послезавтра нужно было снова один за другим выискивать в Интернете самые несмешные анекдоты и поочерёдно заталкивать их на последнюю страницу журнала, который, естественно, был интересен только домохозяйкам и кому-то ещё, у кого были проблемы с выбором литературы. Семён работал в редакции такого журнала. Его жизнь вряд ли можно было бы назвать захватывающей и разнообразной по сегодняшним меркам, но сам он так не считал. Ему казалось, что каждый день – словно ворох исполненных желаний. Как будто бы каждое утро он вставал, писал свою самую заветную мечту на листе бумаги, складывал из неё самолётик и запускал его в широко раскрытое окно. А уже позже, часа в три после полудня, этот самолётик бы превращался в нечто иное, более осмысливаемое, нежели сложенная бумага. Это было простое желание. Так он и жил.
Семён уже не работал, как и многие стоящие около него менеджеры некрупных компаний, тренеры по фитнесу, студенты из престижных вузов, продавцы «магазинов на диване», радио ведущие, да их было очень много в тот вечер в том живописном «баре-кафе-сидрерии-пабе». Никто точно не знал, на чём специализировалось заведение. Но Семёну, как и остальным, было наплевать. Его любимым напитком здесь был зелёный чай. Из пакетика, но этот самый пакетик здесь как-то необычно заталкивали в чашку, от чего послевкусие было просто невероятное. Именно за этими миллисекундами, которые следовали за привычным вкусом обыкновенного чая, Семён сюда и приходил.
Все стояли за столиками, болтали, на закате дня бывает так приятно поболтать о чём-то неопределённом, когда даже сам не понимаешь, к чему была сказана та или иная фраза. Даже не пытаешься уловить тему разговора. Слова струятся с языка, извилины в голове наслаждаются прохладой весеннего вечера. Всем хорошо.
По телевизору под самым потолком в сотый раз крутили повтор вчерашнего ток-шоу. Ведущий и гость, стоя за роскошными трибунами из красного дерева, перемывали косточки всем известным личностям, не забывая раскрыть самые интересные подробности. Спустя минуту, на экране замелькали кадры из популярного фильма. Пассажиры гигантского авиалайнера, пристёгнутые стоя к специальным каркасам в салоне самолёта, наслаждались полётом, а улыбчивые стюардессы разносили кипяток и карамельки.
За окном медленно ползли по проспекту машины, забавные, представляющие из себя вертикальные металлические ящики, которые в попытке быть стильными украшались всевозможными деталями и рисунками. Через стёкла можно было разглядеть стоящих внутри людей, переминающихся с ноги на ногу, так они нажимали на педали.
Следом за машинами легковыми волочились автобусы и троллейбусы. Люди в них стояли, держась за поручни, даже когда салон не набивался наполовину. И чувствовали себя они просто прекрасно.
Один лишь Семён не стоял. Пару дней назад его стали одолевать боли в спине. Не собираясь затягивать, следящий за своим здоровьем Семён отправился в поликлинику. Там ему сообщили, что он перегрузил мышцы, но никакой фатальности не произошло, по счастливому стечению обстоятельств. Ему просто необходимо было соблюдать некоторую предосторожность, дабы болезнь не перетекла в нечто серьёзное.
А вокруг него все стояли.
Семён носил с собой складной стул, какие продают в известном мебельном магазине, и которые стоят от силы, не больше, чем новый пульт от телевизора. Ловя на себе взгляды удивлённой публики, он ловким движением руки разворачивал эту крошечную тряпочку на ножках, усаживался на неё бесшумно и деловито и приступал к тому, зачем пришёл.
Вот уже около двадцати минут он потягивал чай из чёрной керамической чашки. Люди перестали на него оглядываться. В такой час вряд ли кто-то заботился о ком-то, кроме себя. Даже собеседник не интересовал так, как собственные мысли о предстоящем блаженстве. Когда приходишь домой. Когда дома ждёт кошечка. Или девушка. Когда набираешь себе ванну, пенную, с утёнком, которого купил в магазине «Всё по 40», ужасно воняющего чем-то вроде пластмассы. Когда с размаху влетаешь в тапочки. Когда полёживаешь в кровати, а весенний сумрак слегка дует в лицо. Чем не очередная сбывшаяся мечта?
День закатывался, как глазки возмущённой дамочки, а Семён к тому времени совершенно потерял мысль. Ему всегда доставляло удовольствие размышлять, отстраняясь от всего: от толпы, машин, самолётов, дикторов по телевизору, плачущих детей, свистящих чайников, гогочущих радиоприёмников, лающих собак, шаркающих прохожих, нудящих продавщиц в небольших супермаркетах, грома, дождя, треска камина, шума соседей. Вот и сейчас он, двумя пальцами поддерживая лоб, несколько минут смотрел на девушку напротив. Ей казалось это бесцеремонным. «Как же это он так меня разглядывает? Не стыдно?» Но девушка стала в него медленно влюбляться, чем больше она на него смотрела, тем сильнее становилось это мимолётное чувство.
«А он ничего, может ещё и голос приятный? Интересно, подойдёт или нет?» - было в её голове.
«А что, если бы нам было удобнее сидеть, вместо того, чтобы стоять?» - было в его в голове.
Семён резко оторвал свой взгляд от дамочки, поднялся, одновременно с этим сложив стул свободной рукой, потянул носом чудный запах свежеиспечённых булочек и вышел через резную дверь на проспект.
Суббота погружалась в сумерки. Звенели голоса, затем они скатывались вниз по проспекту, Семён снова стал их слышать. Как и звук мелодии вызова из своего кармана.
«Да, хорошо, сейчас я могу, да…» - Семён был рад, что успел выпить чаю, и не был прерван в процессе.
Затем он посмотрел на иконки трёх пропущенных вызовов. Его всё-таки пытались прервать.
Семён снял пиджак, накинул его на плечо и зашагал по проспекту, пытаясь насладиться уходящим днём. Вокруг уже не пестрели рекламные плакаты – был утверждён какой-то новый законопроект, Семён точно не знал, но рекламу должны были убрать с улиц. Она оставалась на всех сайтах, в приложениях, в газетах, по телевизору, по радио. Но на улицах её убрали. Что примечательно, на улицах стало очень пусто. Глаз среднестатического потребителя стал искать пёстрые приказания что-то купить, но никто ничего не говорил. Людям стало даже одиноко.
Семён тоже заметил это в самом себе, но виду не подавал. Ему хватало агитационных плакатов времён СССР, которые висели у него в комнате поверх обоев, разрисованных его сынишкой. Однажды его решили оставить с няней дома, супругам иногда нужно побыть наедине, чтобы не утратить необходимый запал. Няня в итоге была усыплена при помощи успокоительного, которая принимала единственная дама в доме, а сын Семёна, совершив подобную диверсию, получил полное право разрисовать стены. О, как долго он ждал этого дня.
Испорченные обои были прекрасным предлогом для вывешивания этих плакатов. На вечер после того, как сынишка получил порцию негодования от матери, Семён лишь потрепал его по голове, вспоминая самого себя в его возрасте. «Но больше так не делай, понял?» - Семёну хорошо удавалось использовать тактику «Хороший, плохой коп» в воспитании детей.
Потом сын уже подрос и подобных шалостей не происходило. А вот плакаты так и остались висеть.
Семён лёгкой поступью вошёл в здание редакции своего журнала. Не потому, что он им владел, а просто потому, что занимал в нём столь ничтожную должность, что упоминание о подобном было лишь несмешной шуткой. Но Семёна это забавляло. «Мой журнал, моя секретарша, мой кулер…»
Начальник Семёна стоял у окна, а высокий стол располагался за его спиной. Массивные ножки стола почти в точности повторяли толстые икры человека, управлявшего этим жёлтым изданием. Услышав шаги и скрип двери, он повернулся и упёр свои руки в стол. Семён заметил, что кроме поворота никаких движений его начальник не совершил.
- Янковский, отлично. Прошу, проходите.
Семён плотно закрыл дверь, оглядел глазами кабинет, и, не обнаружив места для посадки, развернул стул. Начальник, до этого смотря на какие-то бумаги на столе, поднял глаза.
- Это надолго, вам лучше будет встать.
- Ничего, я посижу.
- Как вам будет угодно, Янковский.
Начальник вскинул бровями, говоря: «Как вам будет угодно, сумасшедший идиот». Семён пропустил это мимо своих ушей, хотя вслух ничего не было сказано, но не было ясно лишь первокласснику. Второклассник до таких вещей, как правило, уже мог додуматься.
- Не стал говорить по телефону. Решил сообщить здесь, на месте, да и кое-какие бумаги сразу подпишете. Вас переводят в отдел маркетинга.
Семён поначалу не поверил.
- О вашем жаловании поговорим позже, всё-таки, сокращение штата, экономический кризис бьёт по нашим худым спинам, а? – Начальник пытался отшутиться, но нервно поправил галстук.
Семён поверил, после того, как Начальник нервно поправил галстук.
От неожиданности, он даже встал, стал утирать лоб платочком.
Спустя пятнадцать минут, с улыбкой, доходящей до самых ушей, Семён выскочил из здания редакции и направился к киоску «Соки-воды».
- Без газа, пожалуйста!
И вот он обливал сухое и потрескавшееся горло водой, одновременно думая, как сообщить жене, что его повысили. За все те восемь лет, что она была с ним, она легко мирилась с положением мужа. Странная женщина, может быть, именно поэтому они были вместе.
Выбросив опустевшую бутылку в мусорный бак, Семён поспешил к автобусной остановке. У него уже не было времени наслаждаться мерно уходящей неделей. Впереди его ждала жизнь ещё более интересная и волнующая, чем прежде. Он теперь не выискивал анекдоты. Он теперь выискивал рекламу.
Автобус подоспел крайне вовремя, Семён вскочил на площадку. Лишь только в момент, когда он передал деньги за билет, с его лица слезла улыбка, которая могла бы слегка сконфузить людей неподалёку. Всё-таки улыбаться во весь рот на людях без видимой причины считалось весьма странным.
Спустя пару мгновений, Семён даже не заметил, как быстро пролетело время в пробке, он уже стоял у входной двери. Он вспомнил, как говорил, что вернётся позже. Он вспомнил, как надеялся посмотреть новый фильм в местном кинотеатре. Он вспомнил, как хотел затем пойти в ресторан и отведать пасты с морепродуктами. И тут он вспомнил, что забыл в редакции свой стул.
Семён занёс руку над звонком. Звук, что прозвучал через секунду, стал началом нового этапа в его жизни.
