Провели умопомрачительную зимнюю школу по философии, антропологии и черт знает чему в Москве — от журнала DOXA, московской Высшей школы экономики и Оксфордского фонда. Элемент веселого карнавала и безумия окрасил неделю в теплые тона, и хорошо, что я наконец-то осилил почитать Бахтина. Кто еще лучше расскажет, почему всё нужно время от времени превращать в карнавал, а смех не может быть политкорректным?
Ну не суть, это всё лирические отступления за кулису рассуждений с серьёзной миной. А обсуждали мы, своей маленькой теплой компанией (которая почти полностью приехала из Питера, и в Питере точно так же могла собраться), актуальные проблемы миграции в целом и Апраксин Двор — в частности. Обсуждали, в том числе, модную в академических кругах концепцию superdiversity. Это такое "супер-разнообразие", когда ты на улице натыкаешься на представителей двух сотен этносов, которые не стесняются говорить на своих языках и продвигают свою культуру, а к тому же каждый из них, кроме этнической идентичности имеет еще с десяток других, и неизвестно, какая для конкретного индивида преобладающая сегодня. Новые паттерны миграции, когда все едут отовсюду во все стороны.
Проблема с этой идеей в том, что в голову она вам может прийти, только если вы живете в центре Лондона, как, собственно, автор этого термина. И правда, хошь найти мусульманина-трансгендера, сбежавшего от военного геноцида в Руанде и женатого на полячке, работающей в Италии трактористкой? Если ты в Лондоне — выйди на оживленный перекресток и ткни пальцем в любом направлении. Примерно так объясняется логика того, на кой ляд надо изобретать superdiversity. Нет, все хорошо, свежий взгляд и смещение исследовательского фокуса с этнических групп на отдельных людей — такое можно лишь одобрить. Но есть проблемка. В некоторых регионах мира такое супер-разнообразие царило всегда, но бодрые знатоки Африки или Микронезии никаких таких терминов не предлагают. А еще во многих странах это просто не работает. В 90-е на территориях Союза были огромные потоки миграции. Но по некоторым причинам они приводили... к уменьшению этнического разнообразия. И теперь все мы проходим тот путь становления национальной идеи, которые многие страны прошли в XIX веке.
Апраксин Двор — единственное место в Питере, где можно увидеть образ этого superdiversity, и то очень зыбкий и отдаленный. Грустно или весело, но миграционные потоки в России обусловлены до сих пор постколониальными связями. Даже афганцы и вьетнамцы — следы былых притязаний канувшей в Лету империи. Даже арабы, разнообразные африканцы и индийцы, которые по старой памяти приезжают в дружественную социалистическую страну изучать медицину и военное дело. Разве что китайцы выбиваются, но их я всегда считал инопланетянами. И мои любимые пакистанцы. Правда, они все почти сплошь нелегалы.