Ей было 28, когда она стала главным редактором журнала Elle Russia, и 49, когда ее уволили. Сразу после этого Елена занялась живописью и успешно продает свои картины по всему миру. В 46 лет она стала бабушкой, а в 47 – мамой во второй раз.
О моде не надо писать
До прихода в Elle я работала корреспондентом в информационном агентстве Reuters -- начинала синхронным переводчиком, поскольку окончила иняз. Ездила на пресс-конференции с иностранными корреспондентами и переводила им в ухо то, что говорилось с трибуны. Это очень изматывало. На втором году работы я попросилась самостоятельно поехать на пресс-конференцию и написать материал. Так я стала корреспондентом, писала об экономике и цветных металлах. Как мне удалось перескочить на моду? Я думаю, журналистика универсальна.
Хороший журналист должен уметь писать обо всем, причем так, чтобы статью смог понять человек среднего ума. Журнал Elle, как и Reuters, тоже рассчитан на широкую публику. На его страницах не должно быть слишком глубокого анализа – с самого начала французы говорили мне, что о моде не надо писать, ее надо показывать.
Счастливая случайность
Шел 1995 год. Российский рынок был готов к приему глянца. Бренды уже зашли, а рекламных площадей еще не было. Поэтому было принято решение запустить журнал Elle в России. Французы потирали руки, предвкушая барыши, – здесь начинался Клондайк. В поисках главного редактора они обошли все тогдашние русские журналы: «Крестьянку», «Работницу» и т. д. Ничего плохого не могу сказать об этих уважаемых изданиях. Но на тот момент люди, которые там работали, были очень далеки от представлений французов о том, кто должен возглавлять Elle. Поэтому было принято решение сделать ставку на девушку с чувством стиля и хорошим английским.
Судьба распорядилась так, что я была знакома с одним человеком, который когда-то работал в The Moscow Times (российская газета на английском языке. – Ред.). Он как раз сотрудничал с этими французами и рассказал им, что есть такая Лена Сотникова. Они посмотрели на меня, я им понравилась, и практически сразу же отправили меня в Париж, где устроили дикое интервью про моду и журналы на английском языке. Но я сумела «отбить мяч». Так в 28 лет я стала главным редактором русского Elle.
Фартук как начало чувства стиля
В выпускном классе я целый год проходила в белом фартуке и на огромных каблуках. Когда меня спрашивали, почему я не надеваю черный, я отвечала, что не знаю, где он, а у родителей нет денег на новый. Это было абсолютное вранье. Просто я любила свой белый фартук. Я стирала и гладила его практически каждый день (как и раньше пионерский галстук). Мне очень нравился красный акцент на коричневом и белом. Большинство не видело в школьной форме ничего замечательного. Я же ее обожала и сейчас считаю, что именно тогда ко мне пришло осознание красоты одежды, зародилось чувство стиля.
До свидания, бренды!
Когда я только стала главным редактором, то не знала, как одеваться, и делала это по интуиции. Покупала вещи в магазинах типа Zara. Все спрашивали, откуда они, как это принято в глянцевой среде, и я честно признавалась. Я не собиралась никого шокировать, просто не считала нужным тратить большие деньги на брендовую одежду. Ведь в вещах из масс-маркета я выглядела абсолютно адекватно.
Крупные бренды я оценила позже, когда в России настали «хлебные времена» и в журнале мне существенно подняли зарплату. В те годы во время каждого приезда на показы в Милан я покупала себе что-нибудь из Prada. Потом начались кризисы, зарплата опять стала меньше. А сейчас я не знаю, что должно произойти, чтобы я потратила деньги на брендовую вещь. Я хожу в черных штанах и белой футболке. Конечно, у меня остался гардероб со времен Elle, полупроданный-полуотданный. Но сейчас я считаю, что гораздо важнее того, что на тебе надето, – ухоженность лица. Нет, одежда должна выглядеть стильно, чисто и красиво. Белые футболки ведь тоже бывают разными. У меня превосходные черные брюки разных фасонов, но больше я люблю накраситься, привести себя в порядок, чтобы чувствовать себя молодой и красивой. Одежда отошла на второй план.
Вон из "матрицы глянца"
Мир глянца – настоящая матрица. Кроме работы над номером, у тебя масса других обязанностей. Ты постоянно должен куда-то ходить, с кем-то пить. Совершенно нет времени остановиться и подумать. Самостоятельно покинуть матрицу очень сложно. Если находишься в ней много лет, начинает казаться, что за пределами глянцевого мира вообще ничего нет. Ты живешь в определенной зоне комфорта, в противовес которой – постоянный раздражитель -- режим дедлайн (срок, к которому надо сдать журнал в печать -- прим. ред.).
В самом начале Elle издавался на 200 страницах, но постепенно достиг 700. А я привыкла многое делать своими ручками, даже подписи к модным фотографиям придумывала сама. В результате работа в журнале совершенно меня вымотала. Это однажды должно было закончиться.
В октябре 2014 года наш журнал вышел объемом в 1000 страниц. Плюс детское приложение и журнал Elle For Men. Да, это кошмар! Как мы не умерли тогда?!
Я ведь не сама ушла из Elle, меня оттуда попросили. Но сейчас я понимаю, что за последний год сделала многое, чтобы это произошло. Я перестала принимать правила игры компании. Мне нужен был переход на новый уровень развития, но без посторонней помощи из матрицы я выйти не могла. Помог босс Виктор Шкулев. В итоге я очень благодарна ему за то, что он нашел в себе мудрость и силы меня выгнать.
Расставание с местом работы, которой ты отдал больше двух десятков лет, психологами приравнивается к потере близкого человека. Что делать? Практически сразу же я стала заниматься живописью. За 2018 год я продала 87 своих картин и стала амбассадором художественных красок Dalerrowney и Maimeri -- мировых лидеров. Жизнь продолжается! Я по-прежнему известный человек, только в другой области.
Коллекция мужей
В 18 лет я ушла из дома, родила и в первый раз вышла замуж.
Я всегда выходила замуж с удовольствием и по любви. Все мои браки были до поры до времени счастливыми. Я не считаю, что семья – это большой труд: стерпится – слюбится. Каждый раз, когда брак переставал быть счастливым и мое терпение достигало предела, я плавно переходила в следующие отношения, которые приносили мне радость. У меня был муж-переводчик, муж-бизнесмен, муж-пиарщик, а вот теперь главный редактор журнала. Со вторым и третьим я поддерживаю теплые, дружеские отношения. И еще: все мои мужья были младше меня.
Сейчас я замужем уже девять лет. Вроде бы пора и поменять мужа, но впервые в жизни я не ищу новых знакомств. Это идея как будто бы вылетела из моей головы. Возможно, это гормональное! (Смеется) Не могу сказать, что в нашей с Алексеем семье все гладко. Просто очень многое в моей жизни завязано на ребенке, а я не желаю ему другого отца.
Служебный роман
Своего нынешнего мужа (Алексей Дорожкин – главный редактор Elle Decoration. – Прим. ред.) я знаю давно – была замужем за его лучшим другом. Мы вместе решили предложить Алексею попробовать себя в Elle. Тот очень хорошо проявил себя в журнале, рассказывая про путешествия, кухню, интерьеры и т. д. И когда пришла пора сменить главного редактора в Elle Decoration, я предложила шефу кандидатуру Алексея. Только после того, как он был назначен и мы вместе стали делать журнал, у нас завязались отношения. Мы быстро поженились. Был страшный скандал. Говорили, что Сотникова поставила главным редактором своего любовника. Но все было совершенно не так. Роман начался только после того, как Алексей вступил в должность.
Сына Федю я родила в 47 лет. А моя дочь стала мамой годом раньше. Все вокруг радуются за меня: мол, как классно – и сын маленький, и внук. Но что тут хорошего? Имея на руках маленького ребенка, я не могу уделять время внуку и редко вижу его.
Мне просто некогда
Иностранцы удивлялись, что все русские главные редакторы, занимавшие первые ряды на модных показах (Эвелина Хромченко, Алена Долецкая, я), держались вместе. Конкуренция изданиц была, но она никак не влияла на наши отношения. Мы дружили и всегда весело проводили время.
Наверное, многих нюансов я не замечала, но после моего ухода из Elle на тусовках со мной практически перестали здороваться. Впрочем, тусовка никогда не значила в моей жизни слишком много.
Журнал – это мое прошлое. Хотя... 15 апреля я проснулась и подумала, что сегодня ровно 22 года с того дня, как я открывала Elle в России. Муж говорит мне: «Ты долго будешь об этом вспоминать?!» А я ответила, что всегда. Потому что участвовать в событии такого масштаба было круто. Воспоминания о работе в Elle, и плохие и хорошие, навсегда со мной.
Я очень откровенный человек, не люблю недомолвок. И если я начну писать мемуары, получится интересно. Но ныне живущие участники тех событий, конечно, очень сильно расстроятся. Поэтому я пока не сажусь за книгу. Есть и другая причина. Даже самые большие интервью, как с Аллой Пугачевой в 1999 году, я писала сразу же, в один день. Поэтому я боюсь браться за рукопись. Пока не закончу ее, не встану! (Смеется). И потом – у меня же картины и маленький ребенок. Мне просто некогда.
Записала Наталья Южина
Все фото @elenasotnikovastyle
60 вопросов Эвелине Хромченко -- ЗДЕСЬ
(с) "Лилит"
