* АНОНС *
В февральском номере "Бельских просторов" читайте продолжение Чеховиады Виктора Хрулёва. А здесь даю небольшой кусочек для затравки.
Чехов и "лошадиное дело"
Чехов активно участвовал в б л а г о т в о р и т е л ь н ы х акциях. Помимо централизованной помощи голодающим крестьянам, он и его сподвижник – земский начальник в одном из глухих мест Нижегородской губернии – организовали скупку лошадей крестьян (которых те продавали за бесценок), чтобы прокормить их зимой, а весной вернуть хозяевам. Тем самым планировалось обеспечить весенние работы и снять угрозу повторного голода.
Но осуществить этот замысел удалось частично. Мужики осенью порезали часть лошадей, цена на них после этого взлетела, в результате сельские жители весной остались без лошадей.
Чехов в середине января 1892 года в сильный мороз выезжал в Нижегородскую губернию. В лютую метель в один из вечеров повозка сбилась с дороги и ее едва не занесло снегом. И это после перенесенной болезни, которая тянулась полтора месяца! Поездка вернула художнику интерес к жизни.
В письме А. Суворину он отметил: «Если бы в Петербурге и в Москве говорили и хлопотали насчет голода так же много, как в Нижнем, то голода не было бы. А какой прекрасный народ в Нижегородской губ<ернии>! Мужики ядреные, коренники, молодец в молодца – с каждого можно купца Калашникова писать. И умный народ» (А.С. Суворину, 22 января 1892 г. П. IV, 348).
В этом путешествии Чехов снова простудился и приехал домой больным: «Не могу ни сидеть – согнувшись, ни писать, ни надевать сапоги. Просто беда», – признавался он в письме Е.П. Егорову (22 января 1892 г. П. IV, 350).
Поездка серьезно ухудшила здоровье писателя. Тем не менее, как только полегчало, вместе с А. Сувориным он уезжает в Воронежскую губернию с той же целью. Здесь поддержка голодающих была устроена гораздо основательнее, чем в Нижегородской губернии: «Выдают не только хлеб, но даже переносные печи и каменный уголь. Устроены мастерские, много столовых. Вчера в театре был спектакль в пользу голодающих – сбор полный»,– сообщал Чехов в письме (Е.П. Егорову, 6 февраля 1892 г. П. IV, 357).
«Лошадиное дело» властями было поставлено более масштабно и продуманно: лошадь покупается и отдается безлошадникам в ссуду, а ссуда выплачивается поэтапно в течение длительного срока.
Чехов был доволен практическими результатами поездки. Он поступил так, как подсказывала ему совесть. Это подвижничество, готовность не считаться со здоровьем ради благого дела, рисковать и добиваться поставленной цели – достойны всяческого уважения.
Меценатство в Крыму
Чехов утверждал гражданский статус писателя не только словом, но и конкретным делом, своей личной самоотверженностью. И все-таки это было безрассудством по отношению к собственному здоровью и к тому дару, который был ему дан.
На фоне принципиального игнорирования опасной болезни обезоруживает внимание Чехова к просьбам, с которыми обращались к нему в Крым учителя и незнакомые люди.
Его советы по выбору лечебниц Крыма, проживанию в Ялте, проезду на полуостров, его готовность помочь в устройстве и лечении – покоряют и даже удивляют отзывчивостью.
Ведь в это самое время он мог быть нездоров, загружен профессиональной работой, ограничен в поездках и т. п. Но Чехов считал себя обязанным помочь тем, кто обращался к нему.
Он построил три современных школы в разных местах, больницу и считал обязанностью интеллигенции заботиться об образовании сельских детей и поддержании здоровья крестьян.
Больница в Мелихове
Поселившись в Мелихове, Чехов на свои средства покупает дом для больнички, а позднее решает построить специальную больницу за свой счет. Эта забота о здоровье окружающих крестьян и их семей требовала времени, согласования документов, покупки медицинского оборудования.
Когда писатель решил помочь своему знакомому Г.А. Харченко, он обязался платить за обучение его старшей дочери в гимназии до тех пор, пока ее не освободят от платы. А после его смерти это делал брат Ив. П. Чехов по завещанию писателя.
Библиотека в Таганроге
Привязанность Чехова к своей малой родине проявлялась в постоянном интересе к ней и практической помощи. Писатель курировал Таганрогскую городскую библиотеку, отправлял туда купленные им книги пудами. В результате библиотека, которая ранее была мизерной, стала первой в городе, опередила клубные и гимназические.
Находясь на лечении в Ницце, Чехов купил и отправил в Таганрогскую городскую библиотеку книги всех французских классиков. 70 авторов были представлены в 319 томах. Стоило это, конечно, дорого, но Чехов пошел на эти расходы, чтобы положить начало иностранному отделу библиотеки.
Среди авторов книг были Вольтер, Мольер, Прево, Паскаль, Гюго, Бальзак и другие. Некоторые из них приобретались в дорогом издании. Чехов собрал коллекцию фотографий знаменитых людей России и отправил в библиотеку. Позднее в ней создали архив писателя, который затем перерос в литературный музей.
Школа в Самарской губернии
В своих письмах Чехов часто сетовал на нехватку денег, хотя его произведения расходились быстро и оплачивались достойно. Но те расходы, которые ему приходилось делать на строительство третьей по счету школы, на помощь голодающим Самарской губернии, больным, приезжающим в Ялту, были существенны.
Чехов предпочитал умалчивать о личных взносах и не афишировать активное участие в общественных кампаниях. Но авторитет его имени как организатора или участника благотворительных мероприятий был высок и определял успех сбора средств.
Спаситель медицинского журнала
Взявшись за какое-то дело, Чехов доводил его до конца и добивался поставленной цели. Так он спас журнал «Хирургическая летопись», имевший успех даже за границей. Редакторы журнала известные хирурги-ученые Склифосовский и Дьяконов по неопытности допустили задолженность в 1000–1500 рублей и не могли вовремя погасить убыток, несмотря на то, что число подписчиков с каждым годом росло.
Узнав, что журнал погибает, а обойтись без него нельзя, Чехов пообещал найти издателя, который поддержит журнал. Писатель, по его собственному признанию, «усердно искал, просил, унижался, ездил, обедал черт знает с кем», но долго не мог найти подходящего мецената.
Выручил его А. Суворин, который согласился подождать, пока разберутся с недостающими полутора тысячами, а пока решил заплатить долг из своих средств. Признательность Чехова была огромна. Благодаря другу он фактически спас необходимый медицинский журнал от разорения.
Чехов готов был хлопотать о получении субсидии, чтобы возвратить А. Суворину полторы тысячи. В письме к нему он замечает: «В ноябре я повидаюсь с Склифосовским и в самом деле, если это возможно, поеду к Витте спасать сих наивнейших людей. Это дети. Трудно сыскать менее практичных людей. Как бы ни было, полторы тысячи рано или поздно мы возвратим Вам»