– Привет, я в городе. Ты занят?
– Почти освободился. Надолго тут?
– Завтра уезжаю.
– Увидеться хочешь?
– Нет, позвонил, узнать, как там ваши отношения.
– Наши отношения?
– Ага, тебя, и твоей простаты.
– Все шутишь? Давай через два часа. Как обычно.
Он повесил трубку, не дождавшись моего ответа. Видимо, у него был клиент и говорить особо времени не было. Подобный исход событий был очевиден, поэтому я спокойно натянул наушники и отправился гулять. До встречи оставалась еще уйма времени.
Маленькие города имеют множество недостатков. И один из них в том, что гулять здесь не где. Прошелся до одного памятника, потом до другого. Посмотрел на красивые домики. Вот и пролетело целых… двадцать минут?
Уже за полтора часа до встречи я сидел в уютном кафе и выбирал, между жасминовым чаем и молочным улуном. Так как последний не получится «проливать» пять раз, мой выбор пал на жасмин. Приветливая, молодая официантка приняла заказ и удалилась. Я выложил на стол телефон, плеер, наушники и блокнот. Пролистав до середины, мне захотелось что-то написать. За этим занятием я даже не заметил, как пролетело время.
– Интересный блокнот – прозвучал бархатный голос.
– Минуту, пожалуйста. Еще пару строк – прервал я его.
Спустя минуту я закончил. Убрал все в рюкзак и пожал руку старому знакомому.
– А вот теперь – здравствуйте.
– Отрадно видеть, что ты еще пишешь.
– Да, есть такое – смутился я.
– И как, получается?
– Не мне судить.
– И то верно. Как у тебя дела?
– Знаешь, хорошо. Впервые, за последние четыре года, чувствую себя отлично. Много пишу, иногда читаю. Работаю и получаю удовольствие от всего происходящего вокруг меня.
– Это же здорово! – Улыбка постепенно растянулась по его лицу. Теперь, когда его небольшая борода стала седой, он был похож на Фрейда. Или тех психологов, какими их показывают нам в кино. «Профессиональная деформация» – подумал я тогда.
– Да. Это здорово. – Сказал я и уткнулся в чашку. Чай остыл и сахар никак не хотел растворяться. – Только знаешь, странно это.
– Что именно? – удивился он.
– На «биполярочку» смахивает. Сначала два-три года депрессии, апатии, потом какое-то время все хорошо, позитивно, радостно, даже ночью спать не хочется. А потом снова в депрессию. Американские горки какие-то…
– Успокойся. Это ипохондрия. «Биполяркой» здесь и не пахнет. Такие перепады – абсолютно нормальное явление. Особенно если учесть продолжительность и периодичность. Это же не происходит по пять-семь раз на дню.
– Тогда все еще хуже – ответил я.
– Объясни.
– Что-нибудь еще заказывать будете? – прервала нас официантка.
– Да, мне блюдо дня и кофе. Ты что-нибудь будешь? – обратился ко мне Док.
– Десерт. Самый сладкий. На ваш выбор.
Официантка повторила заказ и удалилась.
– Продолжай – обратился он ко мне.
– А что тут объяснять то? «Биполярочка» была бы лучше.
– Почему?
– Потому что она лечится. А если то, что происходит со мной – это нормально, то это не лечится. И рано или поздно меня вновь ожидает черная яма, потеря веса и приступы алкоголизма. Медленные перепады из «боже, как прекрасен мир» в «давайте я выжгу вам глаз и кончу туда, может хоть повеселею».
– Ты слишком близко все воспринимаешь. Не думай о том, что будет потом. Ты ставишь себе программу. Таким образом твой мозг считает, что так и должно быть. Наслаждайся моментом, и старайся растянуть его как можно дольше.
– Типа позитивное мышление и прочее дерьмо?
– Типа того. Ты так и не научился справляться с этим?
– Нет. Я научился только писать. Не очень хорошо, но писать. Может, поэтому я сейчас так много и часто этим занимаюсь?
– Не успеваю за ходом твоих мыслей.
– Я не умею писать в хорошем настроении. И стараюсь убедить самого себя в том, что это возможно. Убедить, что депрессии и апатия не являются единственными катализаторами творчества. Я начал писать, когда был на грани. Я действительно тогда мог надеть «галстук Столыпина». Сейчас же, думаю, могу ли я творить без этого. Без занесенной бритвой над сгибом правой руки.
– Ну, сейчас же ты пишешь?
– Да. Но с трудом.
– Продолжай. Таланты являются способностью мозга. Именно так он пытается найти выход из критической ситуации. Слить негативную энергию – старик начал жестикулировать рукой в такт своим словам. – Понимаешь?
– Ага. Только вот однажды мне надоест убеждать себя в этом. И я перестану садится за блокнот и ручку. До тех пор, пока снова не окажусь в дерьме. А по пути еще и буду бичевать себя, за то, что не могу накрапать ни строчки.
– Тебе нужен триггер – сказал он и закинул кусок картофеля в рот.
За беседой я даже не заметил, когда на стол поставили мороженное с вафлей, чай и горячее. Поистине, мастерское обслуживание.
– Триггер? – переспросил я и принялся за десерт.
– Давай сначала пожрем, потом я тебе объясню.
На какое-то время воцарилась тишина. Ножи, вилки и ложки стучали по посуде. Док отказывался вообще произносить хоть слово, пока нож и вилка не будут отложены в сторону. Я успел за это время сходить в туалет, покурить, и ответить на пару сообщений. Когда вернулся, он уже мешал свой чай.
– Я весь внимание – сказал я, сев за стол.
– Триггер, по сути своей – деталь. Вещь, событие, образ. Она запускает в мозгу процесс воспроизведения воспоминания. И у человека начинается приступ. Образ напоминает ему о травмирующем событии. Уведенный мельком окурок, такой же, как перед изнасилованием. Или такая же машина, как перед аварией. Так вот. Тебе нужно что похожее, но с положительной стороны. Понимаешь?
– Что-то вроде условного рефлекса? Ты из меня собаку Павлова хочешь сделать?
– А почему бы и нет? Таким образом ты приучишь себя писать. Главное – выбрать верный рычаг. И тогда ты сам будешь контролировать процесс. Хемингуэй писал пьяным. Кинг пишет просто каждое утро. У каждого из них свои ритуалы. Не копай глубоко. Все мы – животные, и у всех свои рефлексы. Поверь уж мне, как опытному человеку.
– Ну да, ты-то психов повидал на своем веку…
– Кстати о психах…
Тут он мне поведал увлекательную историю своего пациента. Крайне увлекательная и необычная история. Разумеется, в целях соблюдения конфиденциальности я не буду рассказывать ее вам. Более того, с меня взяли обещание. Так что здесь я бессилен.
Мы еще около двух часов просидели в том кафе. Мы разговаривали, смеялись. Все было как в старые добрые времена. Но сейчас изменилась одна существенная деталь. Возраст. Каждый из нас уже стал стариком. Кто-то в душе, а кто-то снаружи.
Ради этих стариков и стоит возвращаться в маленькие города. На эти обшарпанные улицы и уставшие мостовые. Чтобы снова встретиться с теми, с кем не виделись долгие годы. И вновь рассказать друг другу истории, которые больше рассказать некому…