Меня попросили для vc.ru написать воспоминания читателя со стажем: что когда читал и что из этого советую нынешним любителям книг. Неожиданно для меня самого, это упражнение меня увлекло, получилось длинное подобие эссе, которое в формат публикации на VC уже не помещалось; тамошний редактор деликатно но сурово его обкорнал, сокращенный вариант можно на их сайте прочитать. А здесь я решил для истории выложить исходный авторский текст, потому что вопросы про чтение возникают с завидным постоянством.
Рассказ о книгах моего детства и юности представляет интерес чисто исторический: давно это было, в совсем ином времени и в другой стране. Но для любопытствующих могу быстро пробежаться по основным пунктам. Да и самому интересно: что вспомнится первым из массы прочитанного.
Я закончил школу в 1971, во времена, когда не то что интернета, а и калькуляторов еще и близко не было; в доме благодаря маме было несколько шкафов хороших и разных книг, и я читал много и с удовольствием. Как в любой биографии, можно было бы ретроспективно наврать о том, как это на меня влияло, что в дальнейшем определяло – но все-таки привычка к аналитике не позволяет такую откровенную туфту гнать. Ну, например, одна из любимых и не раз перечитанных книг в младшие школьные годы была «Путешествие с домашними растениями» Верзилина (изданная ещё до моего рождения) -- вдруг именно она определила на всю жизнь любовь к дальним дорогам и особенные отношения с секвойями?
Или, может быть, зачитанные и перечитанные «Легенды и мифы Древней Греции» Куна потом сказались на любви к фантастике и фэнтази -- а там и до выборов в профессиональной жизни рукой подать?
Но понятно же, что нет, к сожалению, контрольного экземпляра меня, и невозможно сравнить, что происходило бы, не читай я этих книг. Так что лучше воздерживаться от слишком простых и линейных выводов. Хотя в некоторых случаях случались практические и немедленные результаты.
В старших классах я действительно увлекся фантастикой: Стругацкие, Лем, Саймак, Шекли… Долгий список можно составить, но если говорить о немедленных прикладных следствиях, то выделяется Бредбери. Я в него всерьез влюбился, но не в восторге был от переводов, да к тому же узнал, что некоторые его произведения по идеологическим причинам в СССР переводить не собираются. И с юношеским максимализмом решил срочно взяться за английский – и догнать его до того уровня, чтобы Бредбери наслаждаться в оригинале. Как ни странно, это до некоторой степени получилось; нашлась прекрасная частная учительница английского (для времен совка это было нетривиально), и к окончанию школы я знал язык настолько, чтобы действительно получать удовольствие от англоязычных книг, а попутно пришлось ознакомиться и с каналами их добычи в Советском Союзе. Это знание английского в те времена для человека, решившего заняться физикой, было не очень типично, и в дальнейшем действительно помогало в карьере, а не только обеспечивало кайф от чтения. А иногда и позволяло срочно заработать деньги переводами, в 90-е это оказалось совсем не лишним. Спасибо и за это Рею Бердбери. След тех времен неожиданно можно обнаружить, поискав мою фамилию в Озоне -- результат может удивить :)
Но если всерьез задуматься о произведениях, которые на мои выборы напрямую влияли, то надо ускоренно перемотать время как раз в девяностые и написать про книги, которые уже имеют прямое отношение к моей современной жизни. И здесь особняком стоит «Гиперион» Дэна Симмонса. Я прочитал его (на английском, см. выше про увлечение фантастикой и язык) примерно в то же время, когда впервые увидел модем, когда запустил telnet на хост американского университета из московской квартиры, и когда от всего этого по спине пробежал тот холодок ветра судьбы, который только несколько раз в жизни чувствуешь.
«Гиперион» с его датасферой, охватывающей человечество, совершенно очевидно рассказывал о достижимом будущем интернета. В том, что я ушел через несколько лет из физики в интернет, довольно круто поменяв профессию, да и жизнь в целом, есть очень немалый вклад Симмонса.
В наши времена массового помешательства на эффективности, трудоголизме, личностном росте и повсеместной KPIизации уже как-то неприлично и старомодно писать о художественной литературе, поэтому после следующего временного скачка в XXI век я перейду уже к деловой и научно-популярной литературе, которая наблюдаемо влияла на мою работу и профессиональные выборы. А Макса Фрая, Дугласа Адамса и Терри Пратчетта не стану упоминать :)
Самое сильное и долгоиграющее, не ослабевшее до сих пор влияние на меня оказала книга Канемана, в русском переводе совершенно не по делу названная «Думай медленно, решай быстро». С того момента, как я пришел в маркетинг из экспериментальной физики, я воспринимал маркетинг как эмпирическую науку, исследующую поведение и реакции людей на продукты, которыми они пользуются, и на маркетинговую коммуникацию, которая стремится поведение людей изменить. Как физику, мне было видно, что люди ведут себя как очень нелинейная среда, но характер и причины этой нелинейности оставались совершенно неизвестны и непонятны.
Попытки рационализировать поведение людей в роли потребителей в большинстве своем оказывались несостоятельны и практически мало полезны, а многие эффективные на практике приемы коммуникации совершенно невозможно было логически объяснить. Работа Канемана, отнюдь не случайно получившего за свои исследования Нобелевскую премию, позволила структурировать и описать нерациональность людского поведения – и понять корни всей этой нелогичности, которая кажется «неправильной». И, конечно же, помимо серьезных трудов, стало интересно почитать научно-популярную литературу да и просто беллетристику на прикладные околопсихологические темы. Оказалось, что в этой сфере много мути, но есть и прекрасные книги Малкольма Гладуэлла, очень полезные с чисто прикладной точки зрения произведения Нира Эяля (например, «Покупатель на крючке») и Чарлза Дахигга («Сила привычки»).
Последние несколько лет, с появлением продуктов, основанных на достижениях машинного обучения, с началом повсеместного использования термина «искусственный интеллект», стало меняться отношение людей к информационным технологиям, и в этом отношении все сильнее стало проявляться недоверие, опаска, а порой и просто откровенный страх. Стало очевидно, что коммуникационная стратегия любой большой технологической компании должна включать работу с этими страхами, которые активно стимулирует массовая (а порой и не только массовая) культура.
Классическая футурология, которая берется за подробное описание будущего, всегда казалась мне неадекватной: все самое интересное и определяющее будущее пока еще не придумано, и не вытекает из сегодня нам известных технологий. Картинки будущего, основанные на линейной экстраполяции сегодняшних технологий неизбежно будут иметь столько же отношения к реальности, сколько картинки будущего родом из XIXвека: небо в дирижаблях, паровые двигатели на каждом шагу.
Поэтому важны не детали будущего, а вектора развития: в только что упомянутых наивных картинках эти вектора были угаданы, если читать их как освоение воздушного пространства и использование разнообразных автономных приводов для механизации всего, ранее требовавшего ручного труда. Но вот детали...
Книг, описывавших именно направление развития, а не структуру и облик будущего, я для себя нашел несколько, и касаются они разных аспектов. Прекрасная книга Кевина Келли «Неизбежно» рассматривает именно технологические тренды и области их влияния на промышленность и разные стороны промышленности и сервисов. Но технологии в отрыве от бизнес-процессов и экономики не могут изменить мир. Эту связку на примере технологий машинного обучения, принципиально новой экономики платформ и модификаций иерархических корпоративных структур, стремящихся адаптироваться к новым реалиям, блистательно рассмотрели Эндрю Макафи и Эрик Бриньолфсон в книге «Машина, платформа, толпа». Когда-то я назвал эту книгу своей книгой 2017 года, два года назад она действительно оказала на ход моих мыслей о будущем очень серьезное влияние. Именно эта книга описывает, как должна быть устроена пресловутая технологическая (она же цифровая) трансформация, и насколько в ней важны для конечного успеха нетехнологические аспекты и изменения.
В недавно ушедшем 2018 году я впервые на защите дипломов по машинному обучению столкнулся с ситуацией, когда в цитируемой литературе у некоторых студентов оказалось больше китайских авторов, чем авторов из любой другой страны. Наряду со статистикой и новостями про китайские технологические достижения это активно подогрело мой интерес к китайским взглядам на технологическое будущее. И мне повезло: как раз в это время вышла книга KaiFu Lee “AI Superpowers”. В ней крупный китайский ученый и бизнесмен, имевший опыт работы не только в Китае, но и на топовых позициях в американских технологических компаниях, очень подробно рисует не только картинку развития науки и технологий в Китае, но и ее отличия от штатовской модели. Кай-Фу Ли приходит к выводу о том, что в гонке сверхдержав в области искусственного интеллекта в долгосрочной перспективе лучшие шансы у Китая, и обоснование этого предположения очень интересно и познавательно читать (я даже написал нечто вроде короткой рецензии на эту книжку).
Но последняя книга интересна еще и тем, что ее нельзя отнести к традиционной бизнес-литературе. Первая ее часть – действительно про бизнес и технологии, про стратегии компаний и государств, но ближе к финалу происходит неожиданный поворот сюжета. Кай-Фу Ли – не просто сторонний наблюдатель конкурентной гонки Китая и США в области технологий искусственного интеллекта, но и активный и азартный её участник, причем участник очень важный. Сама эта гонка составляла для него как для бизнесмена и гражданина Китая важную часть жизни и придавала ей смысл. Но тут у него обнаружили рак в четвертой стадии – и этот диагноз изменил взгляд на ценности и смысл жизни. И тут книга из жанра бизнес-литературы переходит в область литературы классической, рассказывающей не о бизнесе, а о человеке. Так как это уже не про эффективность и карьеру, не буду здесь пересказывать, к чему в итоге автор пришел. Кому интересно – прочитайте самостоятельно; на мой взгляд оно того стоит.