Маленький Уилл сидел на берегу и бросал камушки в разгорающееся небо. Но почему-то они не долетали и плюхались в воды Атлантического океана. Зефир щекотал щёки, напоминая о том, что для отца Уилла начинается новый рабочий день. Сам мальчик потому и проснулся так рано — надо было распутать сети и приготовить что-нибудь вкусное к завтраку. Весьма привлекательная полупустая бутылка не дала "Главе семейства" позаботиться о снастях накануне вечером. Благо режим позволял ему совмещать своё несерьёзное отношение к профессии рыбака со своей любовью к бескрайним водным просторам.
Уилл совершенно позабыл о скворчащей на сковородке треске. Лишь позже он увидел её подгоревшие чёрные бока — сейчас его занимали обнимающие друг друга волны и великолепный рассвет.
"Вот вырасту — обязательно узнаю, что там... где солнце", — обещал себе Уилл каждое утро, улыбаясь.
Прошло шесть лет. Уилл стал плавать вместе с отцом, но они никогда не уплывали больше, чем на целый день. С наступлением темноты они всегда возвращались обратно, привозя небольшой улов, которого им хватало, чтобы не умереть от нищеты и голода. В тех местах рыболовство почему-то почти не процветало — конкуренции не было никакой. Поэтому отец Уилла особенно и не напрягался. Местный бар и последующие приключения ублажали его амбиции лучше всяких мечтаний на песчаном берегу. О своей матери Уилл почти ничего не знал — отец не хотел расстраивать вечно унылого сына неприятными историями.
"Она уплыла, сынок. Я не думаю, что она вернётся", — неясно было, кого именно тогда пытался в этом убедить отец Уилла.
В такие моменты, грустный рыбак перебирал в голове фотокарточки, на которых его благоверная продавала своё тело за бессмысленные тряпки и бусы, а затем уже и за истории о Новом Свете и прекрасной жизни.
"Вот тебе и Британская мечта", — день за днём повторял себе отец Уилла, а его будущее медленно тонуло в кружке с чем-то мутным. Сам же мальчик до сих пор на медленном огне грел внутри себя мысль о том, что когда-нибудь он точно достанет солнце.
Прошло ещё шесть лет. Отец Уилла тяжело заболел. Приходящий доктор кормил вкусными "завтраками", но всё изменилось одним весенним утром. Уилл сидел в лодке и налаживал галс, пока по телу приятно растекался кофе с молоком. Он не сразу услышал, как вышедший из дома старый знакомый окликнул его. С надеждой он поспешил к крыльцу — глаза доктора блестели на солнце. Из дома послышался кирпичный кашель, распугавший чаек.
Шесть лет минуло снова. Уилл сидел на берегу и бросал камушки в разгорающееся небо. Вдруг вместо математически аккуратных кругов на воде стали появляться стайками пузыри. Уилл поспешил в дом, чтобы скрыться от надвигающегося дождя — он боялся простудиться. На вырученные с продажи лодки средства он открыл маленький магазинчик снастей — около пяти лет назад в этих местах внезапно пошёл рыбный промысел. Треск раздувающихся парусов, режущие крики рыбаков, скрип дешёвых судов — эта безумная музыка отдавалась эхом в голове Уилла, даже когда он пытался уснуть. Но стоило ему закрыть глаза — он видел чарующий закат. Вот он, совсем близко. Уилл протягивал руку — вот бы ещё чуть-чуть подплыть и можно его погладить, может даже отрезать кусочек и забрать его с собой.
"Ладно, Уилл, пора домой", — слышался за спиной родной голос. И Уилл провожал взглядом утопающее в Атлантике солнце, похожее на хорошо прожаренный яичный желток.