Айри сразу предупредила, что учительница из нее не ахти. "Меня никто не учил, -- заявила она. -- Я просто смотрела, как делают другие, и повторяла. А потом было много практики".
Они выбрали для тренировки предрассветные часы, чтобы меньше было вокруг досужих глаз. И все же они были. Слухи разлетались стремительно, и корабль в этом отношении мало чем отличался от деревни, как с горечью отметил про себя Левмир. Люди выглядывали из-за надстроек, глазели в круглые оконца кают, с высоких мачт, а то и просто стояли на палубе, раскрыв рты. Первая тренировка из-за этого прошла скомканно.
-- Не надо стесняться того, что ты чему-то учишься, -- сказала Айри перед началом второй.
Левмир, вертя в руке меч, подумал, что он бы скорее стеснялся, что его учит драться девчонка. Если бы он вообще стеснялся. Но чувство, не дававшее ему сосредоточиться, было другого толка.
-- Давай! -- Айри вскинула саблю. -- Просто отражай удары.
Учительницей она и вправду была отвратительной. Левмир подозревал, что в фехтовании есть какие-то приемы и техники, какие-то правила, которые крайне важно соблюдать хотя бы на первых порах. Однако все, что могла сказать Айри, -- это "Просто отражай удары". Вряд ли она и сама осознанно пользовалась какими-то приемами. Айри просто жила текущим моментом и, как истый вампир, вытягивала из него всё. Где-то в глубине души она была такой еще до обращения.
Левмир сосредоточился на порхающей сабле, клинок которой то и дело вспыхивал, ловя луч восходящего солнца. С тех пор как злая судьба выгнала его из дома, Левмир постоянно чему-то учился, для него это уже вошло в привычку. Учился валить деревья, охотиться, выделывать шкуры, учился разбивать цепи и убивать вампиров. Учился выживать в лютый мороз в лесу. Учился промывать песок в поисках золота. Учил свое глупое человеческое сердце любить без оглядки. И вот теперь он учился правильно размахивать мечом.
Удар, еще удар. Клинки сшибались со звоном, от которого поначалу замирало сердце, а потом он превратился в привычный шум, на который обращаешь внимания не больше, чем на шепот моря за бортом. Лезвие сабли постепенно покрывалось зазубринами, меч же, пропитанный кровью Эмариса, оставался ровным и безукоризненно острым.
-- Неплохо, -- вскользь бросила Айри между ударами. -- Теперь немного неожиданности...
Следующий удар Левмир отвел далеко в сторону, и Айри, быстро подскочив к нему, врезала головой в лицо. Левмир вскрикнул от резкой боли в хрустнувшем носу, шлепнулся на бухту каната и с недоумением посмотрел на Айри.
-- Прощелкал, -- спокойно заявила та. -- Вставай, будь внимательней.
-- Я думал, мы фехтуем! -- возмутился Левмир.
-- Ты это скажешь Эрлоту, когда он порвет тебя голыми руками? Поднимайся, продолжаем!
Полтора десятка ударов спустя Левмир вновь полетел на палубу от стремительной подсечки.
-- И как я должен был "отразить" этот удар? -- воскликнул он, стараясь не обращать внимания на чей-то приглушенный смешок.
-- Мог бы подпрыгнуть, -- удивилась Айри. -- Или отступить. Или перерубить меня пополам.
-- Так ты бы умерла!
-- А разве не в этом цель сражения?
Видимо, Левмир выглядел абсолютно недоумевающим. Айри смягчилась и протянула ему руку со словами:
-- Не бойся меня ранить. Поверь, я всегда успею что-то придумать. И потом, я ведь вампир. Что может со мной такого страшного случиться?
Левмир поднялся сам, будто не заметив протянутой руки. На Айри теперь смотрел совершенно другой человек. Закрытый, злой. Ненавидящий.
-- Твои чувства не имеют никакого значения, -- сказала вдруг Айри, и Левмир недоуменно нахмурился.
-- Что это значит?
-- Ты полагаешься на чувство. На ненависть. Ты ждешь, что ненависть направит твою руку и сокрушит врага, но этого не будет. Ненависть может помочь тебе лишь против запуганного неумехи или ребенка. Настоящий бой никак не зависит от рож, которые ты корчишь, и от слов, которые кричишь вслух или мысленно. Важно лишь то, что делает твое тело. А тело направляет разум. На чем ты его сконцентрируешь? На чувстве, или на битве? Выбор за тобой.
-- Как я могу приказать своему разуму, о чем думать?
Левмир действительно недоумевал. Разум был чем-то сродни ветру, или реке. Мысли просто неслись через голову, те или иные. Одни казались разумными, другие -- нелепыми, одни -- правильными, другие -- страшными. Были и вовсе непонятные мысли, сильнее всего тревожащие душу. Мысли, которые не хотели окрашиваться ни в белый, ни в черный. И таких было большинство.
-- Наверное, никак, -- пожала плечами Айри. -- Но ты можешь выбирать, что из того, что приносит поток, нужно выловить и удержать. Это -- твоя воля.
Левмир смотрел на нее с сомнением, и Айри вздохнула.
-- Ладно, -- сказала она, будто нехотя. -- Останавливай сердце. Так тебе будет легче понять, о чем я говорю.
Несколько мгновений промедления, и тело наполнилось пустотой и покоем. Исчезло дыхание, развеялись сомнения. Взгляд сосредоточился на изготовившемся к битве враге.
-- Начали! -- Айри порхнула вперед, будто стремительная птица. Сшиблись клинки.
Левмир попытался быстро перехватить инициативу, но Айри оказалась быстрее. Крутнувшись, в приседе, ушла от удара, и ее сабля вылетела с неожиданной стороны. Левмир заметил атаку поздно, отразить бы уже не успел, поэтому -- прыгнул.
-- Отлично! -- Айри отскочила подальше в сторону и замерла, выставив перед собой иззубренное лезвие сабли. -- Что ты чувствовал?
Левмир прислушался к себе.
-- Ничего. Я ведь остановил сердце. Почему было сразу так не сделать?
-- А что если тебе понадобится сосредоточиться на любви? Или ненависти?
-- Я ничего не понимаю! -- Левмир почувствовал, как даже в мертвом сердце начинает зреть раздражение. -- Ты ведь сказала, что это не имеет никакого значения в битве!
-- Быть может, нужное чувство направит твою руку вернее разума. Это только тебе решать, Левмир. Но -- именно тебе! Если за тебя начнут решать чувства, ты пропадешь. Помни, кто держит поводья. Научись управлять собой с бьющимся сердцем. Научись чувствовать то, что необходимо, когда сердце не бьется. Сделай это сейчас. Я жду твоей атаки.
Левмир прикрыл глаза. Как будто выбирая фрукты из корзины, он взял несколько тех странных мыслей, что его тревожили. Скажи, Река, что с ними делать? Сейчас они лишь замедляют клинок.
Алая Река приходила к нему по первому зову, появилась она и теперь. Омыла выбранные мысли, и мысли стали черными. "Убей ее, -- прошелестела Река. -- Убей, и они исчезнут".
Глаза Левмира распахнулись, руки крепче сжали рукоять меча. Айри прищурилась, почувствовав что-то новое в сопернике, едва заметно изменила позу, кончик сабли опустился ниже.
Вперед!
Левмир прыгнул, разворачиваясь в прыжке, чтобы меч ударил сильнее. Чтобы переломилась сабля, чтобы тонкая девичья фигурка разлетелась на две брызжущие кровью половинки.
Айри ушла от удара, распластавшись по палубе. Лишь только меч свистнул над ее головой, она вскочила, и Левмиру пришлось отразить парочку ее выпадов, прежде чем удалось вновь перейти в атаку. Теперь он не размахивался широко. Движения стали скупыми, точными и настолько быстрыми, что клинок порой, казалось, исчезал, чтобы появиться там, где его встречала сабля.
Улучив момент, Левмир бросил взгляд на лицо Айри. Оно было напряжено, глаза смотрели в одну точку, не утруждаясь лишними движениями. Значит, ему удалось ее серьезно озадачить. Что ж, отлично. Она сама этого хотела!
Левмир ускорился. Айри не успела отвести очередной удар, и ей пришлось резко отпрыгнуть. Меч, который мог бы уже вгрызться в плоть, прорубил воздух, и Левмир издал негромкое рычание. Айри запрыгнула на крышу надстройки, той самой, где находились каюты. Левмир последовал за ней. Воздух выл, терзаемый сталью. На клинке вспыхивали огоньки пламени, и Левмир чувствовал, как его глаза заливает чернота. То же происходило и с глазами Айри.
Она вновь оказалась быстрее. Когда Левмир уже практически загнал ее на край, за которым было лишь море, Айри вновь прыгнула, одновременно швырнув три ножа. Левмиру пришлось отбивать их, и когда он развернулся к Айри, та была уже далеко -- стояла на рее, одной рукой держась за мачту.
-- За что ты меня ненавидишь? -- крикнула она оттуда. -- В чем моя вина?
Он сам потом не мог вспомнить, как преодолел немалое расстояние от надстройки до мачты. Не то превратился во что-то, не то прыгнул. Казалось -- пролетел. Мачта была далеко, и вот -- рядом. Меч был занесен над головой, и вот -- опущен. Запахло деревом. Мачта скрипнула, накренилась и начала падать, перерубленная у основания.
Левмир вскинул голову. Айри покачнулась, пытаясь удержаться на рее, но, поняв, что падает, оттолкнулась ногами, заверетелась, держась рукой за соседнюю мачту. Левмир прыгнул вслед за ней, располосовав мечом преградивший дорогу парус. Увидел близко-близко широко раскрытые глаза Айри. Удар, звон, искры -- она умудрилась отразить атаку и взмыла ввысь, оттолкнувшись, казалось, от воздуха.
Левмир повис на мачте, держась за нее одной рукой. Айри стояла на одной ноге на самой ее верхушке. Взгляды их встретились.
"В чем моя вина?" -- спрашивал ее взгляд.
"В том, что ты сейчас здесь", -- отвечал его.
"Такова моя судьба".
"Она пересекла мою".
Левмир бросил тело вверх. Айри не позволила ему поравняться с собой, метнула вниз еще пару ножей. Левмир замешкался, и вот в лицо ему прянула сабля, он чудом успел защититься. Айри все так же стояла на крохотном срезе мачты, а Левмир висел чуть ниже, вцепившись в мачту одной рукой и упираясь ногами.
-- Я хотел вернуть всё назад. Хотел искупить вину и вернуться домой таким же, каким был до встречи с тобой.
-- Ты никогда не вернешься назад! -- прокричала Айри. -- Как и я! Мы прошлые -- мертвы. Покончили с собой, или нас убили. Все, что у нас есть, это мы, такие, как сейчас.
Левмир махнул мечом. Айри прыгнула, сделав сальто назад, и остановилась на рее третьей, последней мачты. Под ней надувался огромный парус. Айри направила саблю на Левмира:
-- Хочешь всю жизнь быть маленьким мальчиком, невинным и слепо бредущим за мечтой? Смирись ты уже! Ты вырос, ты стал чудовищем, которого боятся миллионы живущих. Ты делал и сделаешь еще много такого, чем не будешь гордиться, и всё это будешь ты. Но твоей веры, твоей любви никто не сумеет отобрать у тебя, кроме тебя самого!
Несколько секунд было тихо, даже матросы внизу перестали суетиться вокруг упавшей мачты. А потом Левмир сказал:
-- Кого волнует любовь чудовища?
Айри показалось, будто сверкнула молния средь ясного неба. Но это был меч, брошенный с невероятной силой и скоростью. Отразить его, увернуться уже было невозможно. Всё, что успела Айри, это шепнуть:
-- Тебя. -- И на губах выступила кровавая пена.
Меч вонзился ей в живот. Бросок был настолько силен, что Айри отбросило назад. Она падала, раскинув руки, смотрела в небо широко раскрытыми глазами и ждала удара о палубу. Но вместо этого ее поглотило море.
Сердце Левмира заколотилось в тот же миг, как меч выскользнул из руки. "Что я сделал?" -- в ужасе подумал он. Но было поздно что-то менять -- безжизненное тело Айри, подняв тучу брызг, скрылось в воде.
Левмир заставил себя остановить сердце и прыгнул. Выставил руки над головой, рыбкой вошел в воду. Сразу же увидел кровавую нитку, тянущуюся снизу к поверхности. Поплыл вдоль нее, будто вдоль Алой Реки, которая чуть слышно смеялась у него в голове. "Добей ее, -- разобрал Левмир шепот. -- Добей, и сможешь стать прежним".
Что-то двигалось наперерез. Левмир повернул голову и вскрикнул, выпустив несколько больших пузырей изо рта. Гладкая, будто стальная, тварь с острым носом и острыми зубами, усеявшими огромную пасть, плыла к неподвижной княжне. Две секунды, и всё закончится навсегда.
"Тебе даже не придется ничего делать, -- шептала Река. -- Просто смотри..."
Левмир вложил в бросок сквозь толщу воды всю силу, какая была. На миг ему удалось опередить чудовище. Руки обхватили скользкую морду, заставили сжаться огромные челюсти. Зверюга принялась биться, заметалась из стороны в сторону. Левмир застонал от натуги. Другого оружия не было, и он вонзил в шкуру монстра собственные клыки, до смешного короткие и бесполезные сейчас.
Но пока он сражался с чудовищем, Айри тонула. Либо море похоронит ее навсегда, либо острые зубы превратят в кровавую кашу.
"Уйди!" -- заорал Левмир. Попытался зародить огонь, но в воде добился лишь крохотной вспышки. Чудовище продолжало бороться. Оно хотело жрать.
Но вдруг мощное тело содрогнулось, замерло. Левмира обдало волной крови, целым потоком. Он разжал руки, и челюсти чудовища безвольно раскрылись. Оно перевернулось и стало медленно всплывать распоротым брюхом вверх. Внизу оказалась Айри. Меч Левмира все еще торчал у нее из живота, но саблю в руке она держала крепко.
Глаза княжны закатились, она вновь начала тонуть. Теперь Левмиру не мешал никто. В два гребка он добрался до Айри, подхватил ее. На корабль. Как можно быстрее -- на корабль!
Солнце ударило по глазам. Левмир завертел головой и увидел корму удаляющегося "Князя князей". На крыше надстройки стоял Эмарис. Увидев Левмира, он поднял моток веревки и бросил в воду, удержав конец в руке. Левмир схватился за веревку...
***
Прежде чем кто-то успел увидеть Айри, Эмарис выдернул меч у нее из живота, отер кровь платком, который тут же выбросил за борт и протянул меч Левмиру.
-- Я не хотел, -- бормотал тот. -- Я... Я просто...
-- Молчи.
Кинжалом Эмарис разрезал свое запястье, поднес к губам Айри кровоточащую рану. Секунду казалось, что ничего не произойдет, но вот Айри вздрогнула и начала пить, жадно, быстро. Вскоре Эмарис отнял руку и поправил платье княжны так, чтобы не было видно раны.
-- Сидеть можешь?
Взгляд Айри был еще мутным, но она кивнула.
-- Не запускай сердца.
К ним поднялся Торатис с бледным, застывшим лицом.
-- Айри, -- прошептал он. -- Что с ней?
-- Боюсь, нам придется наказать, и наказать примерно тех, за кого мы отвечаем перед Рекой, -- сказал Эмарис.
Айри тем временем села и уставилась куда-то мимо отца. Левмир не знал, куда спрятать взгляд.
-- Она в порядке? -- продолжал волноваться князь. Задать вопрос дочери он боялся и подавно не мог себя заставить подойти ближе и осмотреть ее лично.
-- А что с ней может случиться? -- как будто удивился Эмарис. -- Она -- вампир, как и этот безголовый щенок. Дети порезвились, едва не разнесли корабль в щепки. Они ведь молодые и сильные, им никто не указ. Так?
Левмир поднял голову, встретил взгляд Эмариса и покаянно кивнул.
-- Мы, -- хрипло начала Айри и, прокашлявшись, продолжила уже почти нормальным голосом. -- Мы убили акулу. Она где-то там плавает. Можно выловить. Надеюсь, это как-то загладит нашу...
-- Вашу вину загладит с честью выдержанное наказание, -- оборвал ее Эмарис. -- Научитесь сперва быть людьми, а потом посмотрим, какие из вас получатся вампиры. Торатис, мне нужно, чтобы ты отдал приказ, потому что у меня нет никаких прав, кроме права силы, которую я не желаю применять без нужды.
-- Что именно? -- Торатис успокаивался, его лицо вернуло обычный цвет.
-- Отправим их пожить недельку на кораблях с заключенными. На разных. И чтобы ни одной остановки сердца. Узнаю об укусах -- а я узнаю -- и тогда применю силу.
Левмир вдруг почувствовал, что не может запустить сердца. Это его напугало. Впервые оказалось недостаточно силы Реки. Впервые ему действительно понадобилась кровь.
-- Княжеская дочь на корабле смертников?! -- возмутился князь. -- Это неслыханно! Немыслимо!
-- Княжеская дочь стала вампиром, -- возразил Эмарис. -- И она давно нуждается в воспитании. Кто даст ей это воспитание, спрашиваю я тебя? Может, это будешь ты? Или позволишь мне поступать так, как нужно?
Подумав, князь склонил голову.
-- Да будет так, -- сказал он и спустился на палубу.
Как только он ушел, Эмарис схватил Левмира за мокрые волосы и со всей силы приложил лицом о крышу надстройки.
***
Час спустя, в пустом лазарете на "Утренней птахе" Эмарис, склонившись над лежащей на столе Айри, медленно зашивал страшную рану. Княжна не двигалась, только по щекам ее текли алые слезы.
-- Не плачь, -- угрюмо велел Эмарис. -- Теряешь кровь.
Но она продолжала плакать.
-- Лучше бы я вообще никогда не рождалась.
-- Не лучше.
-- Почему он не дал мне умереть тогда, на воздушном шаре?!
-- Потому что он маленький дурак. Это объясняет все его действия с самого начала. Ни один человек в здравом уме не отправился бы к Алой Реке. А теперь маленький дурак превратился в большого дурака. Ему страшно, и он мечется.
Эмарис перерезал нитку и велел Айри повернуться на бок. Она послушалась. Слёзы высохли, оставив бурые подтеки на лице.
-- А я тогда кто? -- тихо спросила она.
-- Тебе решать. Судьба -- это лишь дорога. Найти ее -- великое свершение, но вот как по ней пройти -- другой вопрос.
Игла вонзилась в кожу спины, Эмарис принялся зашивать второй разрез. Айри смотрела в деревянную стену лазарета и молчала.
