Расих Ханнанов
рассказ
Я БЫЛ тогда еще совсем мальчишкой. Отец вытесал из клена топорище, отшлифовал его осколком стекла и сказал мне:
— Сынок, вон там, у забора кусочек железа лежит. Принеси-ка, надо обух заклинить.
Разрубив ржавый осколок надвое, отец вогнал его в топорище.
— Это, сынок, осколок снаряда, — пояснил он.
Топор — давний друг человека. Руками отца он, поблескивая на солнце, возводил когда-то красивые дома с широкими светлыми окнами.
А потом отец ушел на фронт и не вернулся. Топор перешел ко мне. И я ни пятнышку ржавчины не позволял обосноваться на его лезвии.
Шли годы, крепло тело, топорище, казалось, все больше становилось по руке.
Пока, наконец, как память об отце, не перешел топор к внуку.
Время от времени мальчишка вколачивает в него клинья поглубже. Для него это — просто клинья...
А я задумчиво смотрю на топор.
Для меня это не просто инструмент, а, как и прежде — снарядный осколок, который всегда напоминает мне погибшего, может быть, от такого же куска железа отца.