Мое детство неразрывно связано с братом Павлом. И к нему у меня были всегда очень сильные и противоречивые чувства, с одной стороны – безусловная любовь и гордость за такого эталонного брата, а с другой стороны – ревностное желание показать родным, что не такой он уж и идеальный, и тоже имеет свои слабости. Но, несмотря на все мои попытки скомпрометировать Павла, мне это никак не удавалось. И когда я совсем оставила эти мысли, брат сам дал повод считать себя не таким уж разумным. Когда Павел расстался со своей постоянной девушкой, узнав, что её брат был замешан в одном грязном уголовном деле, он через год вдруг действительно по-настоящему влюбился. Правильно говорят, всем, в том числе и чувствами надо переболеть в свое время. Павел никого не любил до 27 лет. Для него девушки были лишь обязательным атрибутом серьезного человека, который обязан создать хорошую семью и воспитать достойное продолжение. И по этой причине он всегда встречался с хорошими незапятнанными девушками. И требования у него были высокими и к родным девушки тоже, ведь Павел работал в суде и прилагал все усилия, чтобы стать судьей. А для судьи репутация очень важна. Стать судьей Павел грезил с детства. С детства он был весь такой правильный, рассудительный, педантичный. И вот в 27 лет он впервые влюбился. И стал сам на себя не похож, глаза его блестели, казалось он не ходит, а порхает, куда-то исчез тот чопорный и сухой Павел, которого мы все знали. Я была уверена, что предметом его страсти стала просто сногсшибательная красотка. Он нас познакомил, хотя было видно, что девушка этому знакомству не придавала большого значения, как, впрочем, и ему. Мы сидели в уличном кафе, и я едва скрывала своего разочарования. Он звал её Стася, эта была рыжая девушка с огромной копной волос, щедро осыпанная веснушками. Веснушки совсем её не красили, они были ярко-оранжевыми и темно-коричневыми. За ними трудно было рассмотреть лицо. Едва проглядывались широко поставленные зеленные глаза, широкий нос и огромная улыбка. Да и телосложением она была очень костлявая и угловатая. Несмотря на жару Стася была в закрытой одежде, как оказалось, она страдала какой-то кожной болезнью и из-за солнца на коже появлялись пятна, которые были заметны даже при беглом взгляде. Дома я всё в бестактной форме высказала брату. А он словно оскорбился и даже вышел из себя, хотя был сдержанным человеком. Конечно, он считал её божественной, яркой, красивой. Он запретил мне что-либо о ней плохо говорить, а говорить было о чем. Как оказалось, отец Стаси был судим. Да и сама Стася не раз была замешана в уголовных делах, на этой волне они, кстати, и познакомились. Один её ухажер пытался проникнуть к ней в квартиру, но никто не согласился ему открывать домофон. Тогда он решил взобраться по стенке и сорвался, через месяц умер в реанимации. Родители погибшего упорно хотели привлечь Стасю к ответственности, но напрасно, хотя до этого она фигурировала в похожем деле. Когда влюбленный в неё одноклассник зарезал её парня. Убитый оказался сыном влиятельного силовика. Убийце дали большой срок, но и в тюрьме он долго не прожил. Я ещё больше затаила досаду на Стасю, такая посредственность, простая продавщица цветов, и все от неё без ума.
Сегодня прибирая в комнате брата, я нашла исписанный блокнот. Заглянув внутрь, поняла, что это личный дневник. Нехорошо читать личные дневники, но я не сдержалась.
«… Стася, - рыжая, лучезарная, кажется, в её улыбке затаилось само солнце. От того она сияющая и теплая. С ней так легко и трудно одновременно. Словно пытаешься ухватить руками воздух, без которого не можешь дышать, ухватить не можешь, но дышишь им. Позавчера я уловил её взгляд на витрину телефонного салона. Сколько раз я всем говорил, что это безрассудство, брать в кредит модный телефон… Сколько раз... Но вот она глянула, и я про всё забыл, вспомнил об этом, когда уже подписывал кредитный договор. Зато, какая она была счастливая. Жаль, что вечером меня позвал на чай её отец и отдал телефон обратно. А ведь человек отсидевший, судом признанный виновным в избиении, но при этом глубоко порядочный. Мы сидели с ним, пили чай, и было так неловко, что мне возвращают телефон, я не хотел его забирать, ведь это подарок от чистого сердца. Отец рассказал мне занятную историю, он думал меня этим напугать, а тем самым выставил себя таким наивным. По его мнению, Стася проклята, и этому есть семейная легенда. Их род брал свое начало в самой Франции, где жил вполне неплохо, пока в их город не пришла чума, и в истерии люди стали искать виноватых. Они тешили себя надеждой, что если найти виновного и сжечь его, то чума пройдет мимо. Виновной сделали их прабабку. Это была молодая вдова, - рыжая своенравная, характерная, очень сильная женщина. Её пытали, но она не признала себя ведьмой. Женщину публично сожгли на центральной площади. Перед казнью в своем последнем слове она прокляла тех, кто её обвинил и приговорил, и сказала, что не пронесет ни слова во время сожжения. Но когда-нибудь она переродится вместе с теми, кто её приговорил, и они в наказание за свою ненависть и злодеяния по отношению к ней будут сгорать, и страдать от любви к ней, и никто из них не доживет до 29 лет. До которых не дожила она сама. После её сожжения родные бежали с этого города, так как чума ещё более обострилась. И клеймо семьи сожжённой ведьмы невыносимо на них довлело, в итоге они оказались в России. В их роду давно после того не рождались рыжие. Они считают Стасю перерождением своей сожжённой прабабки, иначе, как объяснить, что всё без ума от рыжей, и многие не доживают до 29 лет. Глупость какая-та. Наверное, они просто хотят более богатого зятя, либо Стася хочет меня так отшить. Но я не сдаюсь, я просто по-другому не могу. Я без ума от Стаси. Это странно, писать стихи, будучи уже взрослым мужчиной, но как-то само прилетело в голову, завтра ей зачитаю, надеюсь, она оценит.
Настя, Настасья, Стася.
Лучик солнца упавший на счастье,
И ставший моим ненастьем,
Терзанием и горем манящим.
Твержу в бреду её имя.
Настя, Настасья, Стася.
Непреодолимая сила
В желании её касаться.
Иду я за рыжей копной.
Себя потерявший и сон.
Погибну, да бог со мной.
Сгорю, как факел огнем…»
Я положила блокнот обратно, слёзы невольно хлынули из глаз, а ведь казалось, я их всех выплакала. Вчера Павлу исполнилось 29 лет. Но вместо дня рождения мы справили похороны. Он попал в ДТП, дверь заблокировалась, машина вспыхнула. Брат сгорел заживо.
Автор Галинадар
