В дне - 27 января, это день памяти святой Нины, а в народном календаре сегодня обязательно воздавать почести домашней скотине (чаще всего - коровам). При том, что жизнь святой Нины (кому интересно - можно ознакомиться здесь), ну никак с коровами не связана. Кроме рифмы: "на Нину - чти скотину".
А скотина, как и было сказано - чаще всего корова (если говорить о славянах, живших в наших местах). Потому и сказка сегодня - про Крошечку-Хаврошечку и её любимую корову.
Интересное в ней начинается с самого начала, потому что откуда взялась героиня - совершенно непонятно. "Осталась сиротой" - и все.
В сказке с аналогичным сюжетом, "Буренушка" (в сборнике Афанасьева она следующая) - по крайней мере указано, что девочка была дочкой царя, который женился вторично. При всем богатстве выбора - женился он, конечно, на Яге Ягишне с тремя дочками.
Сказка, вообще, очень часто вводит нелепый брак (или нелепое поведение мужа) для того, чтобы "оправдать" отца девочки. Почти всегда это связано с тем, что девочку посылают с неким опасным или унизительным поручением. Для более ранних мифов - это было нормально: такое поручение было связано с будущим обретением нового статуса (богатства или, например, счастливого замужества - ниже про этот "новый статус" еще будет). Но время шло - и "отец, посылающий свою дочь на смерть" стал невозможным образом: детей надо любить. Если в изначальной истории ребенка посылал отец (или мать, что совсем давний вариант, возникший еще до установления патриархата) - то он теперь так поступить не мог: слушатели бы не поняли. Ну и появляется персонаж, который, с одной стороны, имеет достаточную власть, чтобы приказать девушке - а с другой не является ей кровным родственником: мачеха (реже - отчим). Так в "Буренушке" именно мачеха приказывает героине пасти коров.
"Крошечка-хаврошечка" - сказка с тем же сюжетом, но ушедшая от изначальной истории еще дальше: там героиня просто сирота, которую взяли из жалости (а в других вариантах той же истории, не из сборника Афанасьева - ради оставленной ей в наследство коровы).
Дальше мы узнаем об особенностях мачехиных дочерей: у одной один глаз, у другой два - у третьей три. Что сразу же обозначает их, как тоже существ потусторонних (вообще-то неудивительно, при матери Яге - что характерно, о судьбе их отца сказка не говорит вообще ничего: скорее всего они все вместе его съели).
Кстати, у Гриммов есть сказка с аналогичным сюжетом. Только вместо коровы там - коза, которая кормит бедную девочку. Но девочка эта - не сирота, которую приютили и не падчерица. Она - точно такая же дочь злой женщины, как и две других. Только у неё два глаза (зовут её, соответственно, Двуглазкой). А Одноглазка и Трехглазка её третируют: в семье монстров нормальность не одобряется...
Обижаемая девочка идет жаловаться к корове: мол, не кормят, бьют, ругают и работу непосильную задают (что правда - по тексту мачеха задает ей заведомо невыполнимое: за день пять пудов (!) льняного волокна - спрясть, наткать ткани, отбелить и скатать в рулоны для хранения). Но корова - понятно - волшебная и для неё это не проблема. Девочка должна лишь залезть ей в одно ухо и вылезти из второго.
Тут еще раз остановимся: а почему, собственно, такой странный путь? Вообще, "в ухо влезть - из уха вылезти" маршрут вполне обычный: точно так же действует герой из "Сивки-бурки". И в той же сказке (мы с ней еще встретимся) находится подсказка к решению: герой пройдя такой путь меняется, становится лучше (в самом примитивном варианте - наедается), богаче, красивее, одевается в красивое (как та же падчерица в "Буренушке"). Корни тут в еще более древнем обряде (и соответствующем мифе): "поглощении" человека сверхъестественным существом или тотемным животным и последующим "рождением от него". В древнем обществе этот обряд обычно заключался (и заключается до сих пор в племенах на той же ступени развития) в прохождении через шкуру тотема или изображение животного от головы к хвосту ("поедание" - "рождение"). Согласно мифам именно такая судьба постигала первопредков. По мере деградации мифа и обряда (и развития других составляющих культуры) происходили изменения: сначала обряд стал оформляться все более и более символически (в виде ямы в земле, например), а потом уже и миф преобразовался в сказку и движение "вдоль" заменилось на движение "поперек", "через уши".
Да и изменение статуса (то есть, инициация) стало пониматься иначе: как обладание не новыми внутренними качествами - а материальными благами. В деградировавшей форме сказки, например - переработанными пятью пудами льна или новой красивой одеждой.
Дальнейшее понятно: мачеха узнает от шпиона (третьей дочери, один глазок которой "не усыпили") о волшебных свойствах коровы - и приказывает её зарезать. Муж против - но вы же помните: тут он стал лишь статистом. Дочь собирает косточки коровы (в "Буренушке" - ливер) и зарывает их в саду. Из косточек вырастает дерево, обладающее волшебными свойствами.
И опять - у Гриммов (а многие немецкие сказки по сюжетам южно-славянские) есть аналогичная история. Правда, там еще большая жесть (убивают не корову, а младшего братика) - но тоже из косточек вырастает дерево. Из дерева вылетает птичка - и убивает мачеху, напевая "чивик-чивик, что я за славная птичка". Но, о немецких сказках, наверное, в другой раз.
То, что убитого зверя (точнее, его кости и шкуру) надо закопать в лесу, чтобы Хозяин/Хозяйка зверей его заново вернула к жизни - очень древнее поверье, до сих пор, существующее у северных народов, например (на "медвежьих праздниках" так и поступали. А вот то, что из костей может получиться не новый зверь - а что-то иное, это более "новая версия", известная например, по античным мифам и легендам.
Будучи не просто волшебным деревом, а деревом, специально предназначенным для помощи девочке (как раньше - её тотемная корова) - оно, естественно, обеспечивает героине "нормальный" брак с молодым, красивым князем/купцом (или даже царем - у сказки много версий). С соответствующими благами, вроде богатства и титула.
