Ростом он небольшой совсем. Чуть ниже меня даже. Сначала я записал в дневнике, что у него задумчивый взгляд. Но потом понял, что он не задумчивый. Он спит.
Вот так всю жизнь: живет не просыпаясь. И говорит, точно сквозь сон, глубокий и таинственный.
Жена, толстая активная крикунья, двадцать лет орет на него почем зря. А он не реагирует никак. Уж и плюнула она на это бесполезное дело. Не исправить.
Друзей у него нет. И не потому, что нелюдим он. Просто они ему не нужны. Знает всех в деревне, а дружить не дружит ни с кем.
Любит петь, а поет плохо. Но часто. После ужина перед сном. Дико фальшивит, но получает удовольствие. И сколько бы жена ни просила, ни причитала, ни ругалась - свои три песни он допоет до конца. Потому что ему плевать, что думают о нем окружающие.
Потом он уберет недопитый мутный графинчик в шкаф и провалится в настоящий сон.
Витя привозит мне дрова и вывозит мусор. Я плачу ему, но взаимоотношения наши вряд ли назовешь коммерческими. Мое острое любопытство вызвано загадкой этого человека. Я вглядываюсь в него. Пытаюсь разговорить - все впустую.
Не просыпается. Ничего ему не важно. Ничего не волнует. К работающему постоянно в доме телевизору равнодушен. К концертам равнодушен. К жене, по ее собственным заверениям, - тоже.
- А чего про ситуацию думаешь?
- А? Что?
- Плохо ведь всё.
-Где?
- Ну, война вот.
- Какая?
Мы стоим на дороге. Я притормозил «паджеру» рядом с его лошадкой - поздороваться. Да вот опять попытался разговорить. Он слез с повозки.
- Что «какая», Вить?
- Какая война? Ты чего?
Устраивать Вите политинформацию я не в силах. Не стоило и начинать.
- Нет никакой войны. Пошли за грибами сходим. Пропасть их в этом году...
- Пошли, - и все же я не выдерживаю. - А будет война, что делать будешь?
Он первый раз фокусирует на мне осмысленный взгляд.
- Прям война?
- Угу. Прям.
- Ну… победим, как водится, - говорит он. - Грибов много. Вот о войне и заговорил небось...
Я задумываюсь. Смотрю на этого крепкого мужика, моего ровесника Витю, который верит, что война происходит из-за количества грибов в лесу.
Что я о нем знаю еще? Да почти ничего. Кроме одной истории, которую мне поведали в деревне.
В двадцать с небольшим лет Витя сел в тюрьму за превышение мер самообороны. Говорят, он всегда был такой вот - сонный. И не особо даже злился, когда в клубе на танцах к его невесте и будущей жене Галке приставали какие-то парни из райцентра. А когда Галя пожаловалась ему, то он просто ответил:
- Ты держись поближе и поводов не подавай, а то сама, небось…
Галка послушно толклась возле него до конца вечера.
А когда вышли на улицу и закурили, то райцентровские подошли с Витей «знакомиться».
Ну и познакомились. Витя проснулся.
Один из подошедших упал и ударился головой об асфальт, да так и остался лежать. Двое других, растирая кровь по лицам, сидели рядом. А еще один попытался убежать, но Витя догнал его и хотел утопить в канаве. Хладнокровно он держал жертву лицом в воде - и утопил бы, если бы мужики не оттащили.
Потом был суд. И зона. И возвращение к Галке, которая дождалась. И свадьба.
Но за все это время - более десяти лет - Витя так и не просыпался. Ровно с тех пор, как сильно превысил меры самообороны.
- А если бы тогда не оттащили? Утопил бы?
- Утопил бы, - говорит Витя. - Как водится.
Я молчу. Больше мне сказать нечего. Пусть себе спит.
Никому не стоит его будить.