« — Это изнанка.
— Это лицо.
— Да говорю же тебе, это изнанка. Видишь, мелкие ниточки торчат.
— Это не ниточки. Это тренд сезона торчит. Так модно теперь. Чтоб нарочитая небрежность. В пошиве. И вообще…
— Если ты такую «небрежность» на окна навесишь. Первый же твой гость станет и последним. И дорожку в твои новые метражи народ не протопчет. Ближее надо быть. К народу. Он в трендах — не очень. Сечёт. Он любит, чтоб «по традиции». Там, где гладко — там и «лицо».
Они отпали от стенда с образцами шторных тканей. И углубились в закут с карнизами, подхватами и прочей мелкой дребеденью. Та, что помоднее, потрендовее. Ухватила ярко красными коготочками кистястый шикарный подхватец и заверещала: «Ой, хочу, хочу, хочу! На мои гардинища — во как пойдёт! Все попадают! От восторга. И плохо скрытой зависти».
Та, что потрадиционнее. Посмотрела кисло, зашипела: «Тебе оно надо? Что б — от зависти? Мало хлопот в жизни? Хочешь пополнить? Так тебе скоро наваляют. И даже «плохо скрывать». Не станут».
Шустрая цокнула языком от досады. Наморщила лоб. Скривила пухлые губы: «Вечно ты со своими страшилками. Никакого удовольствия от жизни. С тобой не бывает! Весь мой полёт — к такой-то матери! — рушишь. Обламываешь крылья, можно сказать! Если не их завистью, то чем я буду питать своё воображение и напор? Спрашиваю я тебя!»
Основательная, пробивая в кассе скромненький шнур для кухонной шторки, сгребая сдачу ответствовала весомо: «Питай желанием поразить. Чтоб восхитились. И захотели сделать что-то подобное себе. Поняла разницу? Не чтобы у тебя в твоих «пентхаусах» на хрен всё поотваливалось, залилось, погорело. А чтобы у них появилось нечто прекрасное. В чём ты их и сподвигнешь».
Рядом затухли. Потом отмерли и поинтересовались: «И как я их остановлю? И направлю? Буду кричать — «ой, не надо только мне завидовать, давайте лучше вам что-нибудь мысленное наворотим!» А у них денег нет. Или есть, но виды на них — другие. Или они и не планировали прежде что-то у себя менять. Но моё увидали — и понеслось! Им же не идеи мои повесить на окна хочется. А настоящие, дорогие, роскошные занавески. Мать их! Можно гладкие, можно «с ниточками». Ты как мне прикажешь сдерживать напор их хотений? Который точно перейдёт в зависть. В хрустальный шар не смотри!»
Укладывая покупку в сумку, осторожная посоветовала: «А ты ремонт доделай. И пригласи меня одну. С внуком. Ему твои тряпочки — до фени! Я уже всё видела. И слышала раз сто. Аж, тошнит! Не до зависти! Мы пожрём у тебя вкусного. Пашенька потаскает твоего «британца» за вибриссы. Кот будет орать, но терпеть. «Англичашка» — одно слово! Потом я пару раз похвалю твои шедевры. Для порядка. Будто, впервые увидела. И обомлела. Утомив тебя до крайнего — мы покинем твою юдоль. А ты будешь этому так рада — что дашь нам с собой пакет с пирогами и ёмкость с большим куском торта. Мы. Отказываться не станем. А после нашего ухода, тебе станет так хорошо. Что отсутствие, даже в намёке, других гостей — пойдёт фантастическим бонусом к образовавшейся в твоём доме тишине».
Бойкая поразмыслила. И обиженно протянула: «Чёй-то юдоль-то?»