Как-то довелось прочесть ряд статей, где дамочки-феминистки бранили СССР (убогий Совок - в их понимании) и — советское кино — в частности. И вот это мне уже непонятно. По-моему именно советский кинематограф постоянно продвигал образ женщины-босса, женщины-лидера — куда как чаще, чем это делал Голливуд и, тем паче, франко-итальянские режиссёры. Все месткомы и райкомы - дамские!
Практически все культовые кинокартины времён Советов так или иначе касались «женского вопроса», выдивигая на первые места именно гражданок-начальниц, а если по сюжету не положена мадам-шеф, то у главного героя будет непременно «мировая мама», держащая своё взрослое и довольно неглупое чадо на привязи. Мама - знает, что нужно её Женечке.
Так, «Служебный роман» - это снисхождение Калугиной. Позволение любить себя - Новосельцеву, подобно тому, как Диана де Бельфлёр снизошла до своего секретаря Теодоро — в этих сюжетах вообще много общего; неслучайно «Собака на сене» выстрелила в те же годы. Властная, умная, хорошо образованная женщина, добившаяся всего сама, решила: почему бы нет? Мужчина приятный и чистенький.
Она — руководит, он — её боится. Где тут унижение? В другой знаменательной картине - «Москва слезам не верит» - директор Тихомирова, также сама достигшая высокого положения, снисходит до слесаря-интеллигента, потому что ...он ей нравится. Хотя, Гоша и кобенится, но не он выбрал; Катя — позволила. А Гоша, при всей его брутальности, убегал, как обиженная курсистка.
В сюжете под названием «Чародеи» мы наблюдаем опять засилье женщин — огромным НИИ заправляет некто Шемаханская, а мужички вокруг смотрятся или как бездарные карьеристы, вроде Сатанеева, которому ничего не светит, невзирая на его ловкость; или - как талантливые лохи, вроде Брыля и Коврова — всю жизнь пашут на всех, а плоды пожинают другие. Да, Алёнушка Санина тут выглядит, как прямая «наследница» Шемаханской.
В драме «Родня» орудуют целых три дамы — грубые, мощные, с характером. Неслучайно Иришку играет мальчик. Потому что никакая девочка не сможет изобразить внучку такой бабушки и дочь подобной матери. Эти бой-бабы обладают мужицкой хваткой и такими же привычками. Неудивительно, что Мария — одна, и Нина — тоже одна. Потому что им и не надо особо. Они свои возы ворочают сами. Тогда как мужчины в кадре — мямли и Тасики (как зовут бывшего супруга Нины).
В «Вокзале для двоих» пианист Рябинин — этакая тряпочка. Использованный и выжатый своей женой, он попадает в крепкие (но добрые!) руки официантки Веры. Немаловажная деталь — в эпизоде нам попадается спекулянтка по имени ...дядя Миша. Эту самую Мишу играет всё та же Нонна Мордюкова, что и в «Родне». Подруга Веры — дежурная в «Интуристе» смотрит на Рябинина с интересом, свысока...
Так обычно глядят мужчины на нелепых, но симпатичных женщин. Подойдёт или ...ну её? Вторая подруга — та, что шьёт платье, никак не сделает выбор между сильно пьющим, но с деньгами и — мало пьющим, но без денег. Она — активный субъект; она и выбирает. Правда, особо не из кого. В тех фильмах всегда женщины - супер, а мужчины - так себе. Даже, если они астрофизики, как в «Блондинке за углом», где ведущую роль играет Надя-продавец.
Да. Везде-то в советском кино мелькали женщины - прорабы, парторги, председатели месткомов, да и просто крутые норовом тётки. Они могли быть красивыми и безобразными, разведёнными и замужем, одетыми, как пугало и — следящими за модой. И рядом — копошились безвольные мальчики лет 30-45, которых ругала шефиня, а потом — позволяла на себе жениться. Чтобы у Новосельцевых было уже три мальчика.
Зина Корзина (с)