Глазами Милы
Дни тянулись невероятно медленно и я слонялась по квартире не зная чем заняться, чтобы заглушить желание выпить. Свою заначку отдала Олесе и она сразу вылила весь алкоголь в раковину. Несколько раз порывалась нарушить запрет Риммы и быстро сбегать в ближайший магазин за бутылкой, но уже на пороге, силой воли, себя останавливала.
Меня обуревали смешанные чувства. Раньше я гордилась своей находчивостью и упивалась мыслями о том, как ловко загнала зятя под ноготь. Но получив негативную оценку своих действий от стороннего человека, задумалась. Оказалось, что пересматривать свои взгляды на жизнь, невероятно тяжело, не хотелось признавать, что вела себя по отношению к родственникам, действительно, как мразь, и раз за разом я искала себе оправдания. Иной раз эти размышления пробивали на слезу от жгучей жалости к себе.
В конечном итоге, я поняла, что все дело в ощущении одиночества, которое мучительно терзало душу, выжигая ее и лишая человечности и сострадания. И все из-за того, что я никого не пускала в свое сердце, опасаясь боли и разочарований. Только как оказалось, себя обмануть невозможно, ведь ощущала дискомфорт наедине с собой и заглушала совесть алкоголем, а одиночество компенсировала гулянками, мстя мужчинам, за тот ужас, который окружал меня в детском доме.
Еще осознала причину неприязни к сестре. Я страшно завидовала ее жизни и искренне радовалась, когда с Вадимом случилось несчастье. Испытывала наслаждение, наблюдая за переживаниями Олеси, и пребывала в уверенности, что они получили по заслугам.
Для того, чтобы признаться себе во всем, понадобилось три дня. Почти весь четвертый день своего заточения, я плакала, обреченно заламывала руки от невозможности изменить прошлое и сжимала кулаки так, что ногти впивались в ладони, недоумевая, как же я могла быть так ослеплена своей озлобленностью.
Когда на пятый день с утра затрещал звонок, я быстро выбежала в прихожую, открыла дверь и радостно уставилась на Римму. Была невероятно рада ее возвращению и возможности отвлечься от своих тяжелых дум. Женщина внимательно на меня смотрела, а я протараторила:
— Ну что же вы стоите в дверях, проходите скорее!
— А, Мила, здравствуй! Как дела? — ответила психотерапевт.
Я не успела ответить, потому что вся семья собралась в прихожей. Олеся засуетилась, буквально выхватила из рук женщины пальто, а потом мы все дружно отправились на кухню и расселись за столом.
— Хочу вас предупредить, что разговор предстоит не простой. Десятки раз прокручивала в голове то, что собираюсь вам рассказать, а по факту даже и не знаю с чего начать. — сказала Римма.
Повисло молчание, а мы встревоженно переглядывались. Наконец, Вадим спросил:
— Скажите, вы считаете, что аварию спровоцировало падение метеорита?
— Да, практически в этом не сомневаюсь, только, думаю, космическое тело стало причиной не только автокатастрофы, но и совершенно экстраординарного события, которое напрямую касается вашей семьи.
Мы опять переглянулись. В душе разлилась волна непонятной тревоги. Сестра взволнованно спросила:
— О чем вы?
— Олеся, мысленно вернитесь в день нашей первой встречи. — попросила психотерапевт. — Может вспомните какие-нибудь факты, которые вас тогда смутили или удивили.
Сестра задумалась. А примерно через минуту воскликнула:
— Я попросила у официанта принести мне коньяк, а он сходу предложил сорт Хеннесси, который любит Мила. — она еще немного подумала и продолжила. — А ведь я была похожа на пугало, типичное облачение уборщицы, а мне предложили элитный алкоголь. — сестра смотрела перед собой, на лице отражалась тревога и недоумение, она перевела взгляд на Римму. — А потом вы мне сказали, что раньше меня видели в этом заведении, хотя я уверена в том, что в тот раз была там впервые.
— Совершенно точно видела вас там и не единожды. — сказала женщина.
Вадим ошарашенно смотрел на жену, а Олеся находилась на грани паники и срывающимся голосом спросила:
— Я что лунатик?
— Успокойтесь, немного позже вы все поймете. А сейчас подумайте, вы не замечали странностей в поведении соседей?
— В общем-то нет, они просто сторонятся, но я их понимаю, сама избегаю встреч, стараюсь скрыться побыстрее от посторонних. — ответила сестра.
— Ой, да они и от меня шарахаются, как от прокаженной. Просто в подъезде живут практически одни бабки, а для них вся молодежь проститутки и наркоманы. — вклинилась я в беседу.
Римма хмыкнула и уточнила:
— Думаете только в этом причина?
— Ну еще они боятся пса, он ведь большой и лохматый. Когда я его выгуливаю, соседи за три версты нас обходят. — добавила Олеся.
— Ну хорошо. — сказала психотерапевт, достала из сумки лист бумаги, положила его на стол и спросила — Вадим, скажите вы себя именно так видите, как изобразили на этом рисунке?
— Да, а что? — настороженно уточнил зять.
— Олеся, Мила,посмотрите, Вадим сейчас выглядит так, как себя нарисовал?
Мы посмотрели на изображение, а потом друг на друга, сестра была в состоянии потрясения, я испытывала схожие ощущения, язык словно отнялся.
— Что с вами? — испуганно спросил зять.
Я и Олеся синхронно перевели взгляд на него.
— Ты нарисовал себя с длинной бородой, усами и волосами до плеч. — бледными губами прошептала сестра. — Но ты всегда выбрит и стрижка у тебя гораздо короче.
— Да это какая-то чушь! — раздраженно сказал Вадим и вопросительно посмотрел на меня.
Я нервно сглотнула и сказала:
— Тоже вижу тебя таким, как описала сестра.
— Так и думала. — спокойно произнесла Римма.
— Вы, наконец, объясните, что происходит! — не в силах сдержать эмоции, закричал родственник.
Психотерапевт, положила руки на стол, сцепила ладони в замок и сказала:
— Члены вашей семьи запомнили вас таким, каким вы были до аварии. Вы же представляете себя таким, каким были бы спустя год, после того как перестали пользоваться бритвой и услугами парикмахера.
Почувствовала как мои ладони вспотели, сердце учащенно забилось, а дышать стало трудно, совсем не понимала, что именно происходит, но, однозначно, этот разговор начал меня пугать. Олеся еще больше побледнела и казалось, что она вот-вот лишится чувств.
— Да объясните вы человеческим языком!
В интонации Вадима слышалась смесь раздражения и страха.
— Скажу честно, в самом начале, я посчитала Олесю душевнобольной. — сказала Римма. После этих слов, глаза сестры округлились, а женщина тем временем продолжила. — Но в ходе разговора со всеми вами, я усомнилась в своих предположениях. Последние четыре дня занималась проверкой ваших слов. Мне пришлось воспользоваться связями мужа, для уточнения информации о вашей жизни. Результатом этого расследования стало заключение, что все рассказанное вами — чистая правда.
Сестра хлопала глазами, но не могла вымолвить и слова, до меня все доходило с запозданием, лишь Вадиму удавалось худо-бедно, но сохранить самообладание и он спросил:
— На каком основании вы поставили наши слова под сомнение, что аж устроили целое расследование? Не лень вам было этим заниматься?
Римма усмехнулась.
— Два месяца я маялась от безделья. Мой муж со своими ассистентами исследуют местность где взорвался метеорит. Пытаются выявить аномалии. Супруг практически не бывает дома и я очень много времени провожу в одиночестве. Олеся меня очень заинтересовала своими кардинальными изменениями в поведении, манерах, походке и жестах. Раньше она вела себя совершенно по другому. Знаете — это профессиональный интерес. Но когда мы познакомились, то практически поверила, что обозналась, настолько разнилось впечатление при разговоре, от ранее сложившегося мнения. Однако, знакомство с вами расставило все точки над “i”. Я поняла, что раньше в баре видела не Олесю, а Милу.
Я глубоко дышала и ни черта не соображала, посмотрела на зятя и спросила:
— О чем она говорит?
— Несет какой-то бред! — с раздражением в голосе ответил Вадим, а потом обратился к психотерапевту. — Не понимаю, как можно спутать Олесю и Милу! Они совсем разные!
Римма глубоко вдохнула и выпалила:
— Сознание всех вас и даже Пирата заключено в одном теле!
После этих слов я едва не грохнулась со стула, на Олесю было страшно смотреть, а у Вадима между бровей залегла глубокая морщина, но постепенно его лицо разгладилось и он захохотал.
— Похоже это вы, нуждаетесь в помощи психотерапевта. Хотя нет, лучше психиатра!
Женщина, полезла в свою сумку и вытащила от туда видеокамеру.
— Я была готова к тому, что вы мне не поверите на слово. Посмотрите записи бесед.
Мы втроем сбились в кучу и несколько минут посмотрели первый видеоматериал, когда зять переключал на следующий, его руки заметно тряслись. А после того как нашим глазам предстал фрагмент, где Олеся разговаривала с характерной интонацией Вадима, камера из его рук выпала и, встретившись с кафельным полом, разлетелась на части.
Слова Риммы давили на голову и я почувствовала, что теряю контроль над собой. Перед глазами плыло. Казалось, что я схожу с ума и не было сил все это вынести.
Читать другие истории
