- Сдачи не надо, - бросил я, забирая у продавщицы из рук стаканчик с кофе.
Не знаю, почему я так сказал. Это были мои последние пятьдесят рублей и на сдачу я мог бы купить пирожок. Не сейчас, так позднее, когда проголодаюсь. А так я почти вдвое переплатил за дрянной кофе, который не очень то и хотел. Мне просто нужно было согреться.
Продавщица хмуро убрала купюру в карман передника и вытерла об него руки. Взгляд ее скользнул по мне, словно я предмет интерьера и уперся в телевизор, подвешенный под потолком у выхода.
Я развернулся и под речитатив местных новостей пошел к двери. Сидеть в этом кафе я передумал. Здесь пахло прогорклым маслом и увяданием. Я уже взялся за ручку, когда подумал, что неплохо было бы за свои деньги насыпать в кофе пару ложек сахара. Я огляделся, пробежал взглядом по прилавку и вопросительно уставился на продавщицу.
- Сахар? – спросил я.
- Я же предлагала, - ответила она, - Ты ответил, что не надо, - Она тяжело всей грудью вздохнула, - А теперь, значит, надо?
- А теперь я передумал, - сказал я, - Можно мне два пакетика?
- Пакетики ему, - проворчала продавщица, - А ничо не слипнется?
Я никогда не умел отвечать хамам и сейчас стушевался. Только смотрел неотрывно ей в лицо и перекладывал горячий стаканчик из руки в руку.
- Ну чего вылупился то? – спросила продавщица, - Шучу я так, - и в виде доказательства растянула рот в улыбке, обнажив несколько золотых зубов, - Ты чего, шуток не понимаешь, замороженный?
Я пожал плечами.
- А, - она махнула рукой, - давай сюда свой стакан, – Ща насыплю.
Я подошел к прилавку и поставил на него стаканчик. Я сделал это вопреки желанию немедленно развернуться и уйти. Вместо этого я стоял, впитывая всем телом тепло, и смотрел на продавщицу. Я заметил, что на каждом ее пальце было по золотому кольцу, а на груди на растрепанной черной нитке тяжело висел православный крест. Еще я заметил остатки молодости на шее и на дне ее глаз цвета темного янтаря, и подумал, что она наверняка не старше меня, хоть и выглядит на все пятьдесят. Я смотрел на нее и думал о том, что жизнь в захолустном городе раньше срока состарила ее, а отсутствие хорошей компании и заслоненная дурным бытом жизненная перспектива сделала из нее циничную хамку. Я представил ее жизнь за вычетом всего, что ее убивало, а потом подумал, что я ведь не бог и у меня нет права ни судить людей, ни жалеть их, ни смотреть на них свысока. Кто я сам такой?
Продавщица тем временем со стоном нырнула под прилавок и скоро вылезла оттуда с красной жестяной банкой в горошек с надписью «МУКА». Она поставила её рядом с моим стаканчиком, с хрустом открыла крышку и насыпала горсть белых крупных кристаллов, которые с шипением исчезли в жидкой коричневатой пене.
- Ложку надо? – спросила продавщица.
Я подумал, что мог бы в принципе размешать сахар вращением жидкости в стаканчике, но при этом, наверняка бы пролил добрую половину. Поэтому кивнул утвердительно.
- Странный ты, - сказала продавщица, - Чумной какой-то. Садись вон за столик, отдохни, погрейся. Поезда небось ждешь?
Она была права. Я ждал поезда на который у меня не было денег, чтобы ехать в город, в котором у меня не было ни одной родной души, и где, окруженный тесно такими же как он, стоял мой дом.
Продавщица подала мне пластиковую ложечку, на мгновение наши глаза встретились и я увидел в них много печали и еще я понял, что ей меня жалко.
Понравилась история? Подпишись!
Если тема интересная - поставь лайк!
Спасибо!