Хочу быть как Гете – пофигистом(зачеркнуто) олимпийцем. Вот где идеальная модель поведения для писателя! Не то, что наши – вечно то в запой, то в петлю, то в народ, то в Баден-Баден.
Сгорел театр, которому Гете отдал много лет жизни. Что делать? Рвать остатки седых буклей и кричать, что вместе с великими стенами сгорел весь великий Веймарский репертуарный театр, помнящий еще Зигфрида? Нет же. Гете садится обедать и за обедом радуется – старый театр сгорел и мефистофель с ним, новый отстроят, лучше прежнего.
Герцог зарубил его проект реконструкции театра – Гете садится обедать и за обедом довольно сообщает – герцог в своем праве, пусть строит, как хочет.
Герцог помер – Гете садится обедать и за обедом пребывает в отличном расположении духа – герцог помер, но ведь и пожил же!
Восьмидесятилетний Гете собирается жениться на двадцатилетней девочке. Родители отказывают. Гете обедает, потом пишет одну из своих лучших поэм.
Издатель просит Гете срочно сдать вместо одного тома романа два. Гете обедает, потом выгребает из стола кучу заметок «на случай» и вставляет в роман в качестве дневника героя».
Издатель жалуется, что читатели не врубились в прикол с дневником героя. Гете обедает и говорит – ну, в следующем издании уберите дневник в дополнения и примечания.
Короче, чуть что – Гете садится обедать. Интересно, чем его кормили?..
Ваш
Молчанов