Дочь пришла за полночь, громко хлопнула входной дверью. Этажом ниже зашлась лаем псина, быстро умолкла. Жена вышла в коридор охнула, нечленораздельно запричитала. Муж дернулся выбежать, но во время одёрнулся, отложил планшет и медленно поднялся из кресла. Пошёл в коридор нарочито неспешно и громко топая, давая дочери прочувствовать надвигающуюся неизбежность.
Выйдя замер, как громом ударенный, жена и дочь в обнимку сидят у двери. Обе ревут судорожно глотая слёзы, по лицу дочери жутко размазана тушь, точно у норвежского металлиста. Увидев отца девушка взвыла громче, её затрясло ударами тока. Мать обняла, громко и неразборчиво шепча на ухо и гладя по волосам. Остро глянула на мужа, во взгляде читается полное отчаянье.
В груди всё сжало колючим кулаком, резко дернуло к коленям. Мужчина еле удержался бросится утешать, шепча всякие родительские глупости. Спросил ледяным тоном, удалось с трудом:
— Что случилось?
Жена подалась к нему, начала говорить, но он остановил её властным жестом и она послушно вернулась к дочери.
— Пусть сама скажет. Ну, я жду.
Дочь громко всхлипнула, подняла на отца глаза, полные смятения и слёз.
— Папа...папочка...я...
— Говори.
— Я беременна!
В районе солнечного сплетения лопнула незримая струна, мужчина пошатнулся, упёрся левой рукой в стену. Правая рука вцепилась в грудь, пальцы сжались погружаясь в мышцу через плотную футболку. Потребовалось больше минуты прежде чем он сумел выдавить из себя очевидный вопрос.
— Кто отец?
— Не...не знаю! Не уверена...
Повисла тишина, девушка спрятала лицо уткнувшись матери в грудь и вцепившись в плечи. В коридор испуганно заглянула собака и кот, почуяв неладное поспешно спрятались в зале за занавеской. Отец шумно вдохнул носом, медленно выдохнул через рот, сдавленно спросил:
— Тебя изнасиловали?
— Нет!
— Если ты была пьяна, это тоже можно считать изнасилованием.
— Нет! Папа...
— Тогда как так получилось?
Жена встрепенулась поднялась уперев руки в бока, сказала тыча пальцем в грудь мужа:
— Хватит! Это наша дочь, а не подзаборная девка! Дай ей прийти в себя!
— Я считал что наша дочь достаточно умна, чтобы использовать презервативы или контрацепцию. Во всяком случае, карманных денег ей на это хватило бы с лихвой.
— Не будь таким...уродом! Ей всего семнадцать!
— И что? В семнадцать мозги не работают?
— Я не о том!
— За то я о том.
Дочь всхлипнула, встала опираясь спиной о дверь. Всё ещё испуганная и шокированная, отец почти застонал от внутренней боли. Одна воля удерживает бросится утешать дочь и потакать, создавая ей ложное чувство полной нормальности произошедшего.
— Прояви немного сострадания! У нас будет внук...или внучка!
Голос жены приобрел неуловимые «бабушкины» нотки, что резануло по сердцу еще сильнее. На миг представил, как будет качать на качелях маленькое дитё, продолжение рода...
— Нет. Мне не нужен бастард, завтра же пойдет к врачу.
Лицо жены исказилось, превратилось в жуткую маску отвращения и гнева. Она с размаху стукнула кулачком по груди мужа, звук будто ударила по дубовой бочке.
— Не смей! Не смей решать за неё! Это священное право женщины, дать жизнь!
— Решать ей. Но я не буду содержать, ни её, ни ребёнка и жить они здесь не будут.
— Да как...как ты смеешь?! Я против!
— Женщина, ты сама решаешь за неё.
— Я мать!
— А она ребёнок! Без нормального образования и средств к самостоятельной жизни! Сейчас она физически не сможет вырастить достойного человека. Только свою жизнь загубит, да выпустит в мир очередное отребье, что по району на кортах скачет!
Жена задохнулась от возмущения, убежала в комнату, слышно, как запищала мобильник, отмечая исходящий сигнал. Тревожно завыл пёс, кот хранит стоическое молчание.
Дочь утерла слёзы трясущимися руками, судорожно отряхнула одежду, пролепетала стараясь посмотреть отцу в глаза:
— Ты прав, будь всё проклято...ты прав.
Отец порывисто обнял её, прижал к груди, девушка испуганно ойкнула, неуверенно обняла в ответ.
— Я просто не хочу, чтобы ты превратилась в тупую свиноматку, инкубатор на ножках. Сама ведь видела таких, ничего кроме ребёнка знать не хотят. А их дети так и вовсе хуже зверей...
Девушку передернуло от отвращения, она слабо улыбнулась, похлопала отца по спине.
— Я тоже не хочу такой становится. Я тоже.
— Доча, ты это, ну сама стань полноценным человеком, а там хоть десяток внучат, я только рад буду...