"...Мое лицо спасает темнота,
А то б я, знаешь, со стыда сгорела,
Что ты узнал так много обо мне.
Хотела б я восстановить приличье,
Да поздно, притворяться ни к чему.
Ты любишь ли меня? Я знаю, верю,
Что скажешь "да". Но ты не торопись.
Ведь ты обманешь. Говорят, Юпитер
Пренебрегает клятвами любви.
Не лги, Ромео. Это ведь не шутка.
Я легковерной, может быть, кажусь?
Ну ладно, я исправлю впечатленье
И откажу тебе в своей руке,
Чего не сделала бы добровольно.
Конечно, я так сильно влюблена,
Что глупою должна тебе казаться,
Но я честнее многих недотрог,
Которые разыгрывают скромниц,
Мне б следовало сдержаннее быть,
Но я не знала, что меня услышат.
Прости за пылкость и не принимай
Прямых речей за легкость и доступность..."
+++
Шекспир. "Ромео и Джульетта".
*********************************************************************
«Дайте воды, што ли…» — голос прозвучал едва слышно. Почти жалобно. И, мне подумалось, и не ответит никто, ибо — никого и нет. Однако, из ближнего полумрака показалось нечто. Выдвинуло стакан — прозрачный, тонкостенный, залитый до краёв жидкостью. Я высунула — из-под тёмного, грубого сукна, хитона — чуть нехотя руку, подтянула питьё ближе. Сделала глоток — мелкий, жадный. Вода — минералка без газа — тут же, не оросив, проскочила через гортань. И рот снова высох, в трескучий пергамент. Похлебав до половины пиалы, отодвинула в сторонку — «на потом… когда ещё, соизволят».
Откинулась назад. Сквозь дыры в одёжке из каменной, крупной кладки стены — с подозрительными застарелыми бурыми потёками — в спину проникал холод. И расходился толчками и волнами по телу.
«Вам што надо-то? Граждане… Вы обозначили бы. Притязания. Претензии… И что там у вас. Ещё…» — длинная фраза отняла силы. И я сомкнула веки и отпустила напряжённые углы губ. Вдохнула пошире, чтоб захватить в хиреющие от непосильных натуг лёгкие поболе кислорода. Что ещё обитал в вонючем камерно-пыточном пространстве.
Минутами тремя позже, из угла, очертания коего я ещё могла ухватить севшим от долгого беспросветья, зрением. Скорее безнадёжно, чем робко. Вычленилась высохшая до безжизненного фигура. Немного согнутая во «вдовьем горбике» — по вертикали, и плечами — вовнутрь. Она помялась и дробно, почти без окраса и переливов, зачастила: «Я. Что хочу сказать. Ты обманула меня. Целиком и полностью. А мы — подругами. Считались. Я ведь не с бухты-барахты. Я с научным подходом, можно сказать. Всё свела, обдумала, прикинула. Тебя — в принципе, больше не должно быть. Указывать не стану — где-то там, далеко. Где я и не знаю. Ты можешь делать что угодно. Если сумеешь, конечно. В чём я сомневаюсь. Всё-таки моя теория на опыте основана. Моём личном — богатейшем. А так же, на скрупулёзном переосмыслении пожизненного просмотра векового шоу «Хата-2». Это тебе — не какая-то псевдонаука. Там настоящие людские истории. Так в твоей «истории», по моим прикидкам — победить должна была «маркиза». И в первом раунде. И — с убойным! Я же всё на неё поставила. Можно сказать, «ум и честь» заложила. И даже. Даже, немножко «совести». Нехорошо так со мной. Не по-людски! Стыдись, «белое перо»!»
Я чуть вздёрнула брови. И промолчала — а что тут скажешь, права. Как есть права. «Маркиза» облажалась. И обделалась.
Вины моей нет — удар мой с детства славится. Lethal Weapon, так сказать. Ты, прежде чем на ринг-то лезть, хотя бы автобиографию «спарринг-партнёра» пробеги глазами. Может и передумаешь.
«Следующий!» — вызвала я и сцепила пальцы в клещи.
«За подруг — не скажу. С самого начала, считала тебя лохушкой. Так мне. Виделось!» — трагичным меццо-сопрано зазвучало из тьмы, — «но. Обмануть ты и меня умудрилась. В этом — я солидарна с предыдущим выступающим. Я ж о твоём крахе-то — всем раструбила. И обсудила детали. Раз сто! Ты меня в какое положение нагнула? Ты подумала об этом? Я как теперь людям в глаза смотреть буду? Репутация моя — к еб**ям, получается! И это у меня — бабы, полком командовавшей!»
Я вытянула губы трубочкой, тихо выдохнула — «где ж я в таких дур навляпывалась?» Разломила нагретый «замок», помяла пальцами мелкие кистевые сочленения, связки, косточки.
«Может вы как-то скучкуетесь?» — почти безнадёжно птичьим фальцетом выкликнула я, — «мне вас по одиночке не переслушать. Силы. Уже не те…»
Из вязкой, тревожной пустоты пошуршало. И хлынуло потоково. Тембрами, модуляциями, речитативами разными. Но чем-то удивительно «однояйцевыми».
«Мы же были уверены. Так всё разворачивалось. Складно. Добротно. Убедительно!.. А я так и не сомневалась совсем — всё к этому шло! Мне и сама — в подробностях, в текучем режиме, доносила. Регулярно! Так описывала, home video — детским мультиком покажется!.. Ты почему овцой прикидывалась? «Тызачемусысбрил,дурик?» Народ в заблуждения вводила. «Маркиза»-то из себя чернавку не строила. Шлюха и шлюха! Всё как есть выложила! От людей намерениями не таилась!.. А я из-за тебя отношения с шефом испортила. Тебе-то што — ты при мужике! Как выяснилось! Сволочь ты, гадская! А мне теперь куда? Где я такого «душку-милашку» босса найду? У которого и работой можно не обременятся. И карьерой расти. И подчинённых грызть, в своё удовольствие… А я… А мы… А вот… А ещё…»
«Какие-то му**лы тупорылые, извращенцы доморощенные. И даже одна «Салтычиха». Нарисовалась. Откуда берутся, я ж такое не заказывала?» — обречённо пронеслось в голове. Побарабанила ногтями по плитам пола, подоткнула под тощий зад неподшитую халабуду — «траур… раба… ну кто бы сомневался!»
«Есть ещё кто или иссякли?» — хрипловато бросила в черноту подземных лабиринтов.
«Я… Я, мать твою!» — кто-то сильно кустодиевский выпрыгнул из сонма нежити. Абрис выдавал даму. Крепкого телосложения, толстых мужских икр. С обваленными излишками плечами, комковатой спиной, накренённой долу — от больших увесистых бюстов — плотью. В несоответствие образу, она после первого выкрика сменила вербальную манеру. И бесцветным, с потугами на таинственность голосом, забубнила: «Эти-то ладно. Быдло! Шваль подзаборная! А я?! Я ж на твоего «мурзика» — хренули! — 22 года потратила! Ты такое представить можешь?! Ты хотя бы на минуточку задумывалась — что натворила?! 22 моих драгоценных, наполненных эротизмом предвкушений и надежд, года — коту под хвост! Это ж — полжизни моей, почти! Я теперь что? Мне теперь как — всё с начала. Налаживать? Ты хоть представляешь — вся эта х*рь мне в какую копеечку вылилась? Я ж намеревалась вернуть вложенное, с процентами! Мне теперь с кого «лаве» стрясти? Знаешь ли, желающих «трахать за деньги» бабу «за сорокет» — в очереди не стоит. И вообще. Не стоит!..»
Пока упёртым дискантом мне долбилось в висок, в затылке что-то заболело. Будто кто наглый мял его без удержу, в глубоком «французском». Жар чужих, налитых похотью ладоней, начал стекать к холке. Там замер и захолодал. Одной порцией укрылся меж шейных позвонков, частью пополз вдоль хребта. Оседая «дорОгой» на корешках наледью и остудой.
«Не хватало — из-за этой с*ки — ещё и остеохондроз подхватить!» — метнулось и тут же успокоилось — «о чём это я? «Я же — бессмертный!» Пусть трендит — может полегчает ей. Впереди-то — жесть и лютость! Не все. Переживут. «Маркизе». Не сдюжить…»
Пододвинулась плотнее в уголок, осела мягко боками. Закрыла глаза. И перестала вслушиваться!..
«Всё! Снято! Все молодцы!» — прорвало внезапно дрёму, откуда-то с высот. Вокруг заухало, загремело. Яркий свет полоснул по зрачкам.
«Массовка — на расчёт. Кто останется на следующий сезон — уточнить у администрации. Скажу сразу — останутся немногие. «Маркиза», вот, например, своё отыграла. Кому интересно! Её «завалят» в конце самой первой серии, нового романтического сета. Так что — Тевченко, тебе, между прочим, говорю! — манатки собираем. Суп чечевичный — в общей столовке, денюжка на трамвай. И — нах! хаус! Устраивать остатки личной жизни!»
И бережно, почти отечески: «Главная героиня. Вставай, матушка Отмучалась! Иди потихоньку в свой вагончик для прим. Отдыхай. Выгоняй из памяти кромешное. У тебя, через полгода романтические съёмки. Италия, Турин. Настраивайся, голуба моя!..
И скинь уже наконец эту жуткую дрянь! Ну какая ты рабыня?!..
Да, там тебе в апартаменты ужин горячий подали. Из «Националя», бортом. И вино — только-только из подвалов аристократических… французских. Залей вкусным. Всё произошедшее… И забей! На всех! Не держи мыслями этих тварей! Они того не стоят!»
И громогласно-радостно: «Всем! Всем! Всем! Сезон мистический закончен! Полностью. С чем вас и поздравляю!
Начинаем сезон любви! Я уже и сценарий получил. Вещь — скажу вам! И тем повезло — чья роль там прописана! Автор идеи — превзошёл самого себя! Хотя. Хотя… Он. Велик всегда!»