Эмиль живёт рядом с Москвой, но не любит снимать большие города. Он ездит в российские деревни, снимает местных жителей, их быт и отношения с местом, в котором те живут. Один из самых атмосферных его проектов — про вымирающие деревни на реке Мезень. До неё непросто добраться, и те места до сих пор сохранили флёр северных сказок про леса, морозы и древних духов.
В одном из самых глухих и труднодоступных районов Русского Севера течёт река Мезень. Она берёт начало на западных склонах Тиманского кряжа, протекает через Республику Коми, Архангельскую область и впадает в Белое море. По берегам реки расположено несколько десятков деревень и сёл. Единственный на Мезени город стоит в сорока пяти километрах от Белого моря и больше похож на посёлок городского типа, чем на город в привычном понимании. Он называется так же — Мезень.
Когда-то на этих землях обитали многочисленные финно-угорские племена, их называли «чудь заволоцкая» или «чудь белоглазая». Первые русские поселения на Мезени появились в начале XVI века. Новгородские первопроходцы приходили на уже обжитые аборигенами земли и постепенно осваивали их.
О Мезени я узнал ещё в 1990-х, когда учился в художественном институте. Цикл картин Виктора Попкова «Мезенские вдовы» — лодки на обрывистых берегах, большие деревянные избы, старухи в красных платках — вот что сформировало моё тогдашнее представление о Мезени. Много лет она манила, но казалась далёкой и недоступной. Первое свидание с Мезенью случилось летом 2017 года, когда мой товарищ, фотограф Алексей Голубцов, предложил вместе поехать в те края. С тех пор мы побывали там четыре раза в разное время года.
Думаю, этот проект — попытка передать дух тех мест, показать красоту северной реки и деревень, сохранивших древний облик. Попытка рассказать о людях, которые с трудом приспосабливаются к реалиям современной жизни и тоскуют по прошлому. И ещё это поиск связи с моим собственным прошлым, с детскими воспоминаниями, с деревенским домом бабушки.
Я был далеко не везде — всего в нескольких районах. Но этого хватило, чтобы понять: Русский Север не похож ни на какие другие места на свете. Приезжая в северные деревни, словно переносишься в другой мир, в другое время. Деревянные церкви, столетние бревенчатые избы, колодцы-журавли, поклонные кресты — от всего веет прошлым веком. Кажется, настоящее здесь ещё не наступило. Мне нравится эта оторванность от цивилизации, от городской суеты, отдалённость от остального мира.
Ещё недавно добраться до Мезени из Архангельска проще было по воздуху или воде. Круглогодичной автомобильной дороги не было. Только в 2008-м построили грунтовку длиной 350 километров. Общественный транспорт туда не ходит, поэтому мы ездили на машине.
Каждая поездка длилась две недели. За это время мы посетили большую часть деревень и сёл, стоящих как на самой Мезени, так и на реках-притоках — Сове, Пёзе и Вашке. Останавливались на несколько дней в тех местах, которые находили наиболее интересными для съёмок. Летом ночевали в палатке, осенью и зимой — в домах местных жителей.
На Мезени живут простые деревенские люди, привыкшие к трудностям. В отличие от жителей больших городов, особенно Москвы, они более открыты и легко идут на контакт. Удивляет гостеприимство и доверительное отношение. Часто нас пускали в дом на ночлег, хотя видели впервые и ничего о нас не знали. Да, эти люди лишены столичной хватки, их запросы гораздо скромнее, но есть в них что-то настоящее, какая-то правда жизни.
С какой бы темы ни начинался разговор с местными, он всё равно приходил к рассказам о недавнем советском прошлом. Для мезенцев это время, в котором осталось всё лучшее в жизни. Тогда деревня полноценно жила: работали колхозы, скотоводческие фермы и лесозаготовительные предприятия. С распадом СССР и развалом сельского хозяйства люди лишились работы. Многие, в первую очередь молодёжь, уехали в город. Сегодня те, кто остался, чувствуют себя брошенными, их проблемы мало кому интересны. Приспосабливаются как могут: сами пекут хлеб, выращивают картошку и овощи, немногие держат скотину. Но главным источником жизни мезенцев, как и 500 лет назад, остаются река и лес. Мужчины занимаются традиционными промыслами — охотой и рыболовством.
Мезенский край находится в стороне от туристических маршрутов. Эти места могут привлечь разве что редких путешественников и энтузиастов, влюблённых в Русский Север, охотников и рыбаков — людей, готовых мириться с трудностями. Инфраструктуры нет, бытовых удобств тоже. Гостиницы только в райцентрах — Мезени, Лешуконском и Усогорске.
Есть в Мезени какое-то волшебство. Мне кажется, иногда оно проявляется в фотографиях. Не знаю, каким образом, но суровая действительность словно преображается, наполняется сказочностью, былинностью.
Зима на Мезени суровая — холодная и снежная. Бывают морозы под 40 градусов. Часть людей на зиму уезжает в города, в самых маленьких деревнях остаётся всего по несколько жителей. Зато зимой лучше с дорогами. По зимникам можно добраться до тех деревень, которые летом доступны только по воде.
Северное сияние — не такое уж частое явление в этих широтах. Мне повезло: я впервые увидел его в деревне Чижгора. Дети из местной школы-интерната выбежали на улицу и с восторгом смотрели на необыкновенное свечение в ночном небе. Для них это была такая же магия, как и для меня.
Сложнее всего было рано вставать летом, чтобы успеть поснимать при свете утреннего солнца. А зимой не всегда хватало времени на съёмку: световой день короткий, темнеет рано.
На Мезени многое удивительно, но главное — сама река. Я видел её в разное время года и при разной погоде, и каждый раз она удивляла, каждый раз открывалась новой, незнакомой стороной.
Понравился материал? Тогда ставьте палец вверх и подписывайтесь на наш канал , чтобы получать интересные тексты еще чаще.