Я всегда был фанатом структуры, технологии, ремесла. Проверим алгеброй гармонию, к станку склоняешься, в скалу врубаешься, наш девиз акмэ пион, всякое такое.
Но есть один сценарист, чья любая строка заставляет мое сердце биться сильнее. Как снять вот такое:
"Долго шёл человек.
И видим мы... по изумительно широкой столбовой дороге – когда над торжественной, как будто кованой землёй пробуждается рассвет – к застывшему вдали на дороге человеку, – совсем издали, бежала навстречу пожилая женщина".
Недаром над этим стилем потешались шестидесятники: "Глядим, а к нам по росе идет Хороший Человек".
Недаром его фильмография - череда сплошных провалов, увенчанная катастрофой "Бежина Луга".
А ведь это про него написал Эйзенштейн: "Сценарий - это бутылка, нужная только для того, чтобы взорваться пробке и пеной хлынуть темпераменту вина в жадные глотки воспринимающих. Сценарий - это шифр. Шифр, передаваемый одним темпераментом - другому".
Ржешевский и Довженко - два первых поэта советского кинематографа. Не было бы их, не было бы Параджанова, Иоселиани, Тарковского - как не было бы Пушкина без Жуковского и Батюшкова. Не было бы языка, на котором можно говорить. Помните, в "Зеркале" - "Я могу говорить!"
Ржешевский Александр Георгиевич (12 сентября 1903, Санкт-Петербург — 19 января 1967, поселок Ильинское Московская область). Вот, фото его нашел только такое.
Ваш
Молчанов
