Художник, одетый в яркий шелковый халат, восседал в высоком кресле, возвышавшемся на атласном подиуме в центре мастерской. По периметру мансардного этажа были выставлены картины – завершенные и только лишь начатые, карандашные наброски и пестрые, будто забрызганные разноцветной краской, эскизы.
-Чем могу быть полезен нашей глубокоуважаемой милиции? – хрипловатым голосом поинтересовался Курочкин, вглядываясь в гостей маленькими цепкими глазками.
Жустарев сел напротив Курочкина на небольшой турецкий диванчик, а Суханов стал прохаживаться по мастерской, разглядывая работы.
-Вы меня не помните? – спросил художника Суханов.
-Вас? – Курочкин на несколько мгновений задумался. – Простите, но не помню. Знаете, столько людей проходит мимо…
Игорь Михайлович украдкой улыбнулся. Он-то знал, что зрительная память для художника, все равно, что пальцы для пианиста – она всегда начеку и никогда не подводит своего хозяина.
-Мы с вами встречались в субботу на вернисаже, - после паузы продолжил Суханов.
-Что ж, вполне может быть, - пожал плечами Курочкин.
-Тогда я интересовался у вас той девушкой, что позировала вам при создании «Незнакомки». Вы и сейчас не помните, как ее звали?
-Ну, разве всех упомнишь! – начал ерзать в кресле Курочкин.
-А звали ее Жанна Хрусталева. После того, как был написан ее портрет, девушка бесследно пропала.
-А причем здесь я?
-Мы считаем, что в ее исчезновении виноваты вы, - Суханов внимательно посмотрел в окно и после паузы продолжил, - и ваша супруга.
-Но с чего вы взяли! – пальцы Курочкина нервно сжали подлокотники кресла.
-Во-первых, с того, что ваша дражайшая супруга, подслушав наш с вами разговор, только что пыталась бежать, - Суханов кивнул на окно. – Однако наши сотрудники успели ее задержать. А во-вторых, я даже готов показать место, где вы закопали труп фотомодели – во-он там, за яблоней. На него нам любезно указала ваша собака…
-Погодите, - выдохнул Курочкин. – Эта она во всем виновата! Моя жена – больной человек! Она даже в клинике лежала!..
-Нам это известно, - холодно заметил Суханов. – А те кровавые картины, что выставлены в одном из залов вернисажа, вовсе не ваши, а ее? Так сказать, плод больного воображения?
Курочкин принялся торопливо кивать:
-Она не терпела моих поклонниц. И однажды, застав нас вместе, ударила Жанночку каминной кочергой…
-Шесть лет назад, - холодным тоном продолжил Суханов, - вы переехали в этот город из Екатеринбурга. Там, восемь лет назад ваша супруга подобным образом расправилась с еще одной вашей поклонницей – Ириной Столяровой, - Игорь Михайлович кивнул на небольшой портрет миловидной девушки, висевший в дальнем углу мастерской.
-Но я же вам объясняю – моя жена больной человек! В этих убийствах виновата она! – в голосе Курочкина послышались слезливые нотки. – Я, ведь, здесь ни при чем! Вы же это понимаете?
-Вину каждого из вас установит суд, – подал голос молчавший до этого майор Жустарев. – А сейчас я прошу вас проехать с нами в Управление…
Игорь Михайлович, щурясь от яркого утреннего солнца, медленно шел к машине. На душе у отставного милиционера вновь царили покой и умиротворение: дело, которое не давало ему покоя последние четыре года, наконец-то было раскрыто!