Прочитано: Анатолий Мариенгоф. Циники (1928 год)
С самых первых строк книга берет вас в заложники. Для Вас перестанет существовать мир вокруг. Теперь у вас одна задача - выжить на промерзших улицах распавшийся страны...Теперь вы вдыхаете холодный воздух с резким запахом революции под рваным свинцовым небом. Самое невероятное, что вы начинаете получать удовольствие от того что происходит вокруг. Все вокруг вас крутиться как в замедленном кино. Но у вас нет права обернуться назад и посмотреть кто стоит у кинопроектора, и кто сыграл над вами такую злую шутку...
Холодное зимнее небо затоптано всякой дрянью. Звезды свалились вниз на землю в сумасшедший гоpод, в кривые улицы.
Ольга скончалась в восемь часов четырнадцать минут.
А на земле как будто ничего и не случилось.
Полицмейстерская дочка становилась похожа на пузырек с рецептом. Ее нужно было принимать по каплям, чтобы не отравиться насмерть.
Иосиф Бродский с свойственной ему отчаянностью назвал роман "Циники" - лучшим русским романом. И это действительно так. Книга ошарашивает. Поражает. Ранит. Ставит вам пощечины и подножки. Приносит и оставляет на вашей прикроватной тумбочке заряженный револьвер. Бьет окна вашей души. Мешает красное с белым и выплескивает на черное. Пронзительно смотрит вам в глаза. Смеется вам в след. Предает и спасает вас. Делает все, чтобы ваш ангел спился и забыл вас. Она стреляет в вас в упор. И оставляет в пустом замерзающем городе совсем одного... Только грохот пульсирующей крови в ваших висках и безразличное небо, которое щедро засыпает ваши следы белым снегом...
Каждый из нас придумывает свою жизнь, свою любовь и даже самого себя.
С тонких круглоголовых лип падают жёлтые волосы.
Ужасная несправедливость: мужчины краснеют до шестидесяти лет, женщины – до шестнадцати.
Роман "Циники" написан удивительным языком. Эта какая смесь мурашек на коже, запаха пороха после выстрела, мелодии сыгранной на самых кончиках пальцев. Не вериться что русский язык может быть таким. Он похож на черную повязку на ваши глаза. Кто вкладывает вам в руку предметы и шепотом говорит слова, которые вроде должны помочь угадать что это за предмет. Но на самом деле получается что вы в своих догадках уходите в совсем другую сторону. Сейчас так на русском языке не говорят и не пишут. Сейчас так даже не думают на русском языке. Анатолию Мариенгофу удалось невероятное - он дышит русским языком, и при каждом вдохе вы открываете новый мир, который при следующем вдохе осыпается осколками зеркал и стекла...
Всякая вера приедается, как рубленые котлеты или суп с вермишелью. Время от времени ее нужно менять: Пеpун, Христос, Социализм.
Неожиданно я начинаю хохотать. Громко, хрипло, визгливо. Торопливые прохожие с возмущением и брюзгливостью отворачивают головы. Однажды на улице я встретил двух слепцов — они тоже шли и громко смеялись, размахивая веселыми руками. В дряблых веках ворочались мертвые глаза. Ничего в жизни не видел я более страшного. Ничего более возмутительного. Хохочущие уроды! Хохочущее несчастье! Какое безобразие. Если бы не страх перед отделением милиции, я бы надавал им оплеух. Горе не имеет права на смех.
В этой стране ничего не поймешь: Грозного прощает и растерзывает Отpепьева; семьсот лет ведет неудачные войны и покоряет народов больше, чем Римская Империя; не умеет делать каких-то «фузей» и воздвигает на болоте город, прекраснейший в мире.
И если примете этот вызов и откроете книгу, не удивляйтесь если оказавшись в каком то заброшенном доме вы услышите позади себя уверенные шаги по битому стеклу. Не оборачивайтесь, это ничего не изменит. Предохранитель уже снят, и вы на мушке. У вас осталось право на три затяжки и долгий взгляд в это разбитое окно. Через эту паскудную, пьяную осень. Осень, когда объявили охоту на циников. То есть на нас... Обреченных и вечно молодых...
Автор текста: Александр Коротченко (Новосибирск)
Фото: sobaka.ru
Другие обзоры книг на канале "Новосибирский Журнал":
Самая сентиментальная книга для мужчин, написанная мужчиной (Арто Паасалина "Год зайца"
Выпейте за Венечку 80 грамм, запрокинув голову как пианист... ( к 80-летию Венедикта Ерофеева)