Тарасовы недаром считались богатейшими купцами. В Армавире держали ватную фабрику, в Екатеринодаре, Ставрополе, Симферополе и Астрахани суконное производство, сеть мануфактурных и галантерейных магазинов, крупных торговых складов.
В Москве черкесо-гаи, они же, черкесские армяне, легко могли позволить себе дорогие удовольствия, элегантный, например, особняк в аристократическом районе от модного архитектора. Коллекционер Петр Щукин однажды высказался о финансовом благополучии семьи: «В начале братья Тарасовы жили весьма скромно; ездили по железной дороге в третьем классе, возили с собой мешки с сухарями из черного хлеба, которыми питались дорогой, носили зимой потертые бараньи шубы, но потом они разбогатели, и мы увидели их в собольих шубах с бобровыми воротниками».
Родоначальник династии Аслан Торос был родом из села под Нахичеванью-на-Дону. Способного к тонкостям торговли горца подняла с места новая Владикавказская железная дорога. Когда Торос открыл лавку на Кубани в 1839 году, ему пришлось «обрусеть» и для удобства сделаться Тарасовым. Фамилия вместе с семейным делом передалась сыновьям-наследникам: Ивану, Михаилу, Александру, Лазарю, Гавриилу, по-русски говорившим уже без акцента, но не забывавшим и черкесский.
Историю семейства красочно изобразил в мемуарах «Моя столь длинная дорога» лауреат Гонкуровской премии, французский писатель Анри Труайя (автор романов «Паук», «Обманчивый свет», «Анн Предай», трилогии «Москвич» и др.), он же Лев Асланович Тарасов, правнук Тороса
«Я сохранил смутные воспоминания о местах, где прошло мое раннее детство. Обрывки каких-то картин — огромные комнаты, стены которых словно растворяются в тумане, громоздкая мебель, монументальная лестница — проплывают в моей памяти подобно пустым деревянным ящикам, покачивающимся на поверхности реки. Гораздо яснее я помню лица. Вокруг нашей небольшой семьи сновала добрая дюжина слуг». Это Труайя пишет о московском доме на углу Медвежьего и Скатертного переулков, где он родился 1 ноября 1911 года.
Его отец, купец первой гильдии, Аслан Тарасов, выпускник Коммерческого института, возглавив семейное предприятие, встретил в Екатеринодаре белокурую красавицу Лидию Абессаломову. Любовь с первого взгляда, быстрая помолвка. Свадьбу справляли пышно, гуляли пять дней. Даже взяли напрокат прожектор, использовавшийся во время царской коронации. «На пятый день один из моих двоюродных дедушек скончался от несварения желудка, и праздник завершился», — уточняет автор мемуаров.
Поселились в Армавире. Молодая жена томилась от скуки и мечтала о блестящей жизни большого города. Аслан Александрович приготовил обожаемой супруге сюрприз — открытие в Москве филиала торгового дома. Помимо совладения «Товариществом мануфактур братьев Тарасовых» с капиталом в три миллиона рублей, он управлял еще и железнодорожной линией Армавир-Туапсе.
Перебравшись в Москву, семья заняла не дом даже, но целый ансамбль (его нынешний адрес: Скатертный переулок, дом 4/2), состоявший из пары особняков, конюшни и каретного сарая. До 1907 года на этом месте находился старый деревянный дом, принадлежавший знаменитому инженеру Владимиру Шухову.
Образец стиля модерн был спроектирован Михаилом Гейслером и Сергеем Родионовым. Гейслер уже достаточно к тому времени отличился в Санкт-Петербурге как помощник Леонтия Бенуа на постройке Придворной певческой капеллы, как архитектор при институте слепых девиц, прославился и собственными проектами — домом Набоковых на Большой Морской, Убежищем для престарелых сценических деятелей, Павильоном для заразных больных при Елизаветинской детской больнице на наб. Фонтанки, Ольгинским детским приютом трудолюбия. Архитектор же Сергей Родионов строил больше в Москве: состоял в комитете по реставрации Успенского собора в Кремле и Новодевичьего монастыря и был известен как автор перестройки Московской хоральной синагоги в Спасоглинищевском переулке.
На заказ купеческой династии Тарасовых коллеги-зодчие ответили аллюзией донжона средневекового замка с зубчатым аттиком и лепным обрамлением окон. Декоративный пояс из майолики тянулся по фасаду. Этакий романтический образ красовался на пересечении переулков, давая всем почувствовать, что и у нуворишей имеется вкус.
После революции оба здания отошли общежитию студентов Московского автомеханического института имени Ломоносова, а затем подразделениям Москомспорта. Эти обстоятельства, однако, не дали пропасть элементам внутреннего убранства. Неплохо сохранилась парадная лестница с каменными ступенями и деревянными перилами, о которой помнил Анри Труайя и после того, как его семья эмигрировала во Францию. Также уцелела служебная полувинтовая лестница, пол метлахской плитки с рисунком водной глади, лепнина потолка, изразцовый камин. К слову, услугами Гейслера воспользовался и брат Аслана Тарасова, Михаил. Архитектор в 1910 году там же, в Скатертном переулке построил для него трехэтажный особняк в стиле австрийского модерна. Еще одну достопримечательность, возникшую, благодаря той же династии, конечно же, стоит упомянуть. Дом Гавриила Тарасова на Спиридоновке авторства Ивана Жолтовского и почти что копия палладианского палаццо Тьене в Виченце уже давно обладает охранным статусом объекта культурного наследия федерального значения.
Наконец и владение его родственников в Скатертном переулке удостоилось чести и признано памятником архитектуры.
Текст: Евгения Гершкович
Фото: mos.ru
