«Разрешите Вас…» — раздалось уверенно из-за моей спины.
«Финтифлюхнуть?» — живо обернулась я.
«Ну… Можно и «финтифлюхнуть». Я не думал ещё об этом», — оторопело протянули.
Передо мной, нос к носу, но вершком выше, ширился мужчина. В дорогом фраке, белоснежной рубашке и «бабочке». Аксессуар был несколько новомодного вида - чёрный в мелкую крошку, будто «в блоху». Лаковые штиблеты отражали сияние всех люстр на потолке. Набриолиненные вихры соответствовали месту и положению. Парфюм сбивал с ног изысканностью нот и «послевкусий». Я успела подумать: «Молод. Слишком молод…» И тут же затянула громко, по-бабьи плаксиво: «Ты пока думать будешь. Меня ужо и сосватуют и обженят. На другом. Видимо, на Ваське-стервеце». Резво уложила ладонь в перчаточке претенденту на плечо. И мы заголопировали спирально по зале.
Слаженно-старательно, будто кадеты на параде, мы обошли кругом, три раза, всё помещение. И даже не вспотели. Партнёр успел посмотреть на меня близко. Спросить — «откуда я такая». И сообщить, что его зовут Кирилл.
Мне было всё равно — Кирилл ли он. Или, ещё как. Он не подходил мне для затеи. И я постаралась избавиться от него тут же. После вальса.
«Было здорово!» — прямодушно выпалила я и добавила, — «но пасодобль, пожалуй, не потяну. Так что, со следующим «антре» — не ко мне».
Мальчик — метр восемьдесят, спина прямая спортивная, ноги ровные ловкие, руки красивые сильные, брюнет, сипатишный, вежливый — чуть поклонился. И отчалил в гущу светских львиц…
Я не собиралась идти на этот «сквозняк». Вообще! Меня уговорили. Аргументы приводили следующие — «модно, живенько, весело». И не забыли преминуть: «Сколько можно торчать дома. Уж, и мхом покрылась вся. «Девка — на выдании!» Крути жопом. А хоть бы и на этом мероприятии. Там тоже мужчины есть. Давай уже, пристройся! Тебе, чай, не двадцать!»
Сколько мне, я знала и без доброхотов. Однако, поводом повесить на грУди табличку — «сдаётся, продаётся» — не считала. Но, на бал пошла. А куда денешься. Свободная женщина — по нынешним временам — «не комильфо».
Пока я выглядывала знойных возрастных мачо, у моего правого бедра снова возник Киря. Несколько смущаясь, он проникновенно выдал: «Я подумал». И затих.
«Мальчик. Что ты там удумал — тёте нет дела. Тётя занята «стрельбой глазами». Потому как, если она сегодня вернётся «на царство» одна. Род её проклянёт», — подумала я. Но вслух не посмела — «детская психика так ранима и лабильна».
«И что?» — вместо этого всего «правильного» спросила.
«Если мы с Вами станцуем ещё тур. Я узнаю Вас получше. И… Тогда… Пожалуй, я смог бы Вас…» — защебетал юнец и закраснел, как маков цвет.
«О, Господи!» — выщерилось в моей голове. И я дерзнула: «Нет, дорогой мой. Поезд ушёл. Ты думал слишком долго! Я разлюбила тебя. Финтифлюхай кого-нибудь другого… Эмм… Другую, конечно. Вон их, сколько!»
Неофит понурился, шумно вздохнул. И бочком отодвинулся к группке девиц, кучкующихся чуть поодаль. Они приняли его в распростёртые. И тут же утешили.
Время шло. Я станцевала ещё с десятком самых различных мужеских особей. Большинство из них проявили намерения, куда большие. Чем какое-то там «финтифлюханье». Один так, даже предложил сгонять на Корсику. На неделю. Видимо, боялся что декаду — уже не осилит. Финансово.
Но, всё это было не то. На Корсику, я и сама «гоняю». Удивил кобылу шенкелями! Экземпляр должен был случиться уникальный. Чтоб, окончательно развеять и охолонить наскоки родичей. Сменить в моём Королевстве форму правления. С матриархата на — прости Господи! — патриархат. Будто бы, вся история человечества не доказала иллюзорную эффективность последнего…
Вот и разъезжаться начали. Минуэтирующий народ редел и двигал конечностями уже не так славно и жизнерадостно. В центре залы, по узорному паркету оттаптывали подошвы и сбивали набойки только два десятка пар. И все, видившие покорение Очакова. Самолично! Шансы сыграть карамболь таяли на глазах.
«Право слово», — протиснулось мне в левое ухо чье-то скорбное, — «я всегда долго думаю. Не мелочь ведь — отношения. Пусть, и на одну… Один. Раз…»
«О, Боже!» — сорвалось с моего языка и я крутанулась на голос. Изрядно повеселившийся пескарь-Кира, слегка встрёпан и развинчен, снова одолевал меня несбывшимся.
«Вот так всегда!» — рвануло мозг, — «сначала ты им предлагаешь, и они непременно. Непременно, корячатся. А потом, они хватаются за голову — «что, блин, я наделал, упустил шанс всей моей жизни»… И прочие «сопли». И начинают жать из тебя чувства. И события, куда уж, без них!»
Посмотрела на самца повнимательнее. Покривилась, погоняла в темени — «желторот… но упёрт… тугодум… но не глуп… наверняка хорошо образован… приятен внешне…» Нахмурилась: «Лучше всё равно не найду. А стая задрала. Вконец! Ладно, берём!»
И доходчиво разъяснила: «У меня большое хозяйство. В самом приятном смысле этого слова. И прямом. У меня бизнес. И дома… Всё тащу я сама. Так вышло. И мне нужен помощник. Если Ваши данные мне подойдут, то я предложу Вам место управляющего. С очень недурственным окладом».
Пока «танцор диско», закатив очи прикидывал свои перспективы, я хлопнула его по богатырскому торсу и ухмыльнулась: «А «эт самое». Можете поднести презентом моей кухарке. Она женщина статная, живописная. Аппетитная, слов нет. Немного в возрасте. Но видимо, это Вас не смущает. А меня, и подавно. «Совет, да любовь!» Финтифлюхайтесь, от зари до зари! И детишек. Детишек поболе!»