Испанский эмигрант-гитарист Селедонио Ромеро (Celedonio Romero) дебютировал в Америке в июне 1958 года. За шестьдесят лет семья Ромеро — Селедонио, его жена Анджелита (Angelita), сыновья Селин (Celín), Пепе (Pepe) и Анхель (Angel), а также внуки Селино (Celino) и Лито (Lito) стали выдающимся явлением в мире испанского фламенко и классической гитары в Соединённых Штатах. Тщательное исследование (речь идёт о книге) Уолтера Аарона Кларка (Walter Aaron Clark) позволило создать интереснейшую биографию семьи Ромеро, содержащую полную историю их музыкальной деятельности, начиная от борьбы за популярность испанской гитары и заканчивая такими мелочами, как способы заработка на жизнь как музыкантов.
Как показывает книга, их концерты и записи, закулисная музыкальная деятельность и преподавание изменили саму историю инструмента. В то же время Ромеро организовывали фестивали и поощряли ведущих композиторов писать произведения для гитары, прикладывая неустанные усилия по продвижению гитары и расширению её репертуара на протяжении всей жизни.
Уолтер Аарон Кларк — заслуженный профессор музыковедения, основатель и директор Центра иберийской и латиноамериканской музыки (Center for Iberian and Latin American Music) в Калифорнийском университете в Риверсайде.
Текст ниже — по материалам статьи (англ.).
В начале 1950-х годов Ромеро познакомились с одной американской парой, которая изменила всю их жизнь. Эвелин (Эви) и Фаррингтон (Фе) Стоддард [Evelyn (Evie) и Farrington (Fe) Stoddard] были из Санта-Барбары, штат Калифорния, и отдыхали в родной Малаге в Испании, чтобы улучшить свой испанский.
Фе искал уроки игры на гитаре, и все они вскоре стали хорошими друзьями. Стоддардсы поощряли Ромеро в их мечте переехать в США, поскольку карьера Селедонио достигла своего рода "потолка" в Испании. Первым шагом для них стал переезд в Севилью, где они были ближе к консульству США, а также к влиятельному другу Селедонио, который тоже был поклонником гитары: генералу военно-воздушных сил Хосе Родригес Диас де Леча (José Rodríguez Díaz de Lecea). В результате Леча и Стоддардс преодолеют бюрократические препоны и предоставят необходимую финансовую поддержку, чтобы Ромеро смогли осуществить свои американские мечты.
В 1954 году Ромеро переехали в Севилью, город, с которым Селедонио давно был знаком как исполнитель. Стоддардс поддержал этот шаг, потому что он поставил их в непосредственную близость не только к крупным концертным площадкам, но и к американскому консульству, что могло бы помочь доставить их в Соединённые Штаты и их благотворителю Леча. Его помощь могла бы быть неоценимой в продвижении вперед с тем, что Селедонио считал "engaño", сюжетом побега или хитростью. Похоже, что менеджер Селедонио также жил там, о чём можно судить по некоторым документам.
Тем не менее, в одном последнем заигрывании с карьерой в бизнесе, семья переехала в Севилью через Валенсию. Этот обходной путь говорит об их всё еще несколько не определившихся планах на жизнь. Они ухватились за одну возможность, бросив другую, не воплотив в жизнь долгосрочный план. Итак, когда представилась возможность жить в Валенсии, они решили сделать это. Идея заключалась в том, чтобы жить там вместе с братом Селедонио, Максимино (Maximino). Предприимчиво настроенная, жена Максимино начала один бизнес, который не слишком продвигался, а у Максимино была идея другого бизнеса, который действительно начал развиваться.
Напомним, что Селедонио имел смекалку для бизнеса и был довольно хорошим продавцом, поэтому идея создания партнёрских отношений со своим братом не так уж причудлива, как может показаться. Но у матери семейства ничего подобного не было. Ей не нравилось там жить, особенно потому, что приходилось жить вместе с родственниками. Больше всего она боялась, что Селедонио увлечётся бизнесом и оставит музыку совсем. Когда она смотрела в свой хрустальный шар (или консультировалась со своими картами таро), она видела концерты, а не кошельки. По этим причинам она быстро скисла в Валенсии и связалась со своей бывшей горничной Хуаной, которая переехала в Севилью. Хуана послала ей телеграмму, в которой утверждалось, что она нашла подходящее жильё для семьи, и призвала Маму привезти весь её выводок в Севилью. В этот момент Маме не потребовалось много уговоров, и они поехали на поезде в свой новый дом.
Однако когда они подъехали к железнодорожной станции в Севилье, Хуана была там, чтобы встретить их плохими новостями. Говоря сквозь обильные слёзы, она призналась, что солгала, что нашла для них жильё. На самом деле она вообще ничего не нашла, было уже поздно, и им негде было остановиться. Селедонио позвонил своему другу Леча, который послал свою машину и водителя, чтобы им помочь. Мама и трое её сыновей с нетерпением ожидали его возвращения на станцию. В конце концов ему удалось найти для них жилые помещения — в публичном доме!
Он находился в историческом еврейском квартале Баррио-де-Санта-Крус. Они сняли две комнаты, одну для Анхела, Пепе и Мамы, и одну для Селин и Папы. Пепе вспоминает, что женщины были красиво накрашены, дружелюбны и милы, хотя здание было проходным двором. На следующий день водитель Леча вернулся снова, чтобы найти более подходящее жильё. (Он также посоветовал Маме не стоять перед борделем, чтобы её не попытались "нанять".) Сложно было что-то найти сразу, поэтому они провели ещё один вечер рядом с "дамами". Грязный маленький секрет эры ультра-пуританства Франко заключался в том, что бедность вынуждала тысячи женщин заниматься проституцией.
Генерал Леча наконец нашёл им маленький дом на ферме на окраине города, недалеко от Tablada, базы испанских военно-воздушных сил. (Большая американская авиабаза была расположена в соседнем Morón.) Пепе вспоминает, что в то время на этой испанской базе было в общей сложности три самолета, все из которых были немецкими (два "Юнкерса" и один "Мессершмитт"). На участке было три дома: большой заброшенный дом и два небольших здания, один из которых занимал смотритель, его жена и две дочери. Другой, в котором жили Ромеро, имел гостиную, кухню и спальню. (Все эти здания ещё стоят.) Это было спартанское жилище, но явное улучшение по сравнению с борделем. И им пришлось жить там всего несколько месяцев, пока не нашлось кое-что ещё.
На самом деле, Пепе помнит это как одно из самых замечательных мест, где он жил в Испании, и ему было грустно покидать его. Ему нравилось жить в деревне, и он очень привязался к двум любимым козам, которых Леча дал ему и Анхелу. Конечно, у них также были обычные куры и собаки. Правда, им нужно было переправляться на лодке через реку Гвадалквивир, чтобы попасть в город, но это было всего лишь приключение Гека Финна, которого жаждал мальчик его возраста.
В течение нескольких недель Леча нашёл им квартиру недалеко от центра Севильи. Эта квартира предлагала обычные пятьсот квадратных футов с водопроводом, но она также была на втором этаже и имела прекрасный балкон, идеально подходящий для занятий. Пепе действительно много тренировался на этом балконе и говорит, что именно там он приобрёл свою технику. Другое случайное совпадение состояло в том, что там жил человек по имени Антонио Палпон (Antonio Pulpón), который впоследствии стал очень известным менеджером фламенко. Частично из-за него этот конкретный адрес был магнитом для артистов фламенко. Пако Авила (Paco Avila) стал их близким другом и навещал их со своей девушкой, танцовщицей. Пако аккомпанировал ей и в то же время учил Пепе, как сопровождать baile (танец).
Когда Пако скончался в 2013 году, Пепе был глубоко опечален смертью своего старого друга, которого он очень уважал и любил. В трогательном отзыве, опубликованном на Facebook 29 ноября 2013 г., Пепе написал:
Пако научил меня всем формам фламенко с их запутанными нюансами и его собственными великолепными расгеадо, которые я использовал в своей игре фламенко и привнёс дополнительное измерение во весь испанский репертуар для гитары... Наши уроки были бурными, чтобы не сказать больше, и однажды ночью наш сосед внизу, Антонио Палпон, подошёл к нашей двери, чтобы пожаловаться на то, что лампа на его потолке упала на пол!
Менее раздражительным был местный почтальон. Он был певцом фламенко, и когда он услышал, как Пепе играет на гитаре на балконе, он начал подпевать. Таким образом, Пепе также научился сопровождать певцов.
Другие местные достопримечательности включали Театр Лопе де Вега, где Пепе появился со своим отцом на концерте в нежном возрасте семи лет (позже он будет с успехом выступать там сам). Ещё одна достопримечательность Севильи — кафе-мороженое, которое Пепе любил посещать. Оно всё ещё работает и сегодня, и Пепе с любовью показывает на табуретку, на которой он сидел рядом с Папой, когда он заказывал свое любимое мороженое с фруктами. Возможно, самым важным было то, что их новая квартира находилась в непосредственной близости от американского консульства.
Конечно, жизнь в большом городе была не дешёвой, и семья экономила как могла. Селин окончил среднюю школу в Севилье и продолжил там обучение в области машиностроения. В качестве внеклассного упражнения он вступил в сговор с соседом, чтобы подключить электричество к своему дому так, чтобы счетчик регистрировал минимальное количество электроэнергии. Эта мера позволяла экономить деньги, не вызывая подозрений, и она работала совершенно.
Переезд
Ромеро провели в Севилье в общей сложности три года, большую часть времени мечтая о своём переезде в Соединённые Штаты. Это было непросто, но, по крайней мере, это казалось всё более возможным с поддержкой Леча и Фе, который предоставил верительные грамоты, связи и деньги, необходимые для поездки в Соединённые Штаты.
В своей переписке с Ромеро Фе продолжал раздувать пламя этого желания. Теперь он мечтал не только о том, чтобы стать менеджером Селедонио, но и о создании "Casa de España", своего рода музея испанских вещей, а также "Academia Romero", где могли бы преподавать Селедонио и его сыновья. Иногда он комментировал деятельность Сеговии, отмечая, что Сеговия фигурирует на Би-би-си, и заявляя, что это именно то, что должен делать Селедонио. Сабикас и Карлос Монтойя пользовались успехом в Нью-Йорке, так чем Селедонио хуже?
К 1957 году планы переезда в Америку достигли критической массы: Фе называл это "нашей великой мечтой". Его первоначальная идея состояла в том, чтобы Селедонио поехал один, а семью привёз позже. Но такой план был рискованным, поскольку режим Франко, возможно, отказал бы им в разрешении на выезд, что вынудило бы Селедонио вернуться. Нет, им лучше было уехать вместе и навсегда.
Логистика и подготовка к этому переезду были сложными и претерпели множество изменений. Достаточно сказать здесь, что Селин в этом стал главным человеком. Весной 1957 года он отправился в Лиссабон, чтобы там ухаживать за больным родственником. Леча позаботился о том, чтобы его передвижение в Лиссабон не было затруднено.
В уведомлении Министерства обороны от 9 февраля 1957 года, выданном в отношении его заявления о выдаче паспорта для въезда в Португалию, было дано разрешение остаться там на пять месяцев. Из прилагаемой документации становится очевидным, что Леча подготовил путь для этого разрешения. Также очевидно, что Селин нуждался в разрешении, потому что он должен был служить в армии в своём возрасте 21 года, согласно тогдашнему закону. Пять месяцев с февраля давали ему время до июля, незадолго до того, как семья планировала бежать из Португалии в Соединённые Штаты. Понятно, что нужно было избежать его призыва, чтобы уехать в Америку.
Позднее семья отправится в Лиссабон, присоединится к Селин, а затем вместе полетит в Соединённые Штаты. Однако, прежде чем они смогут получить визу, они должны будут доказать, что у них или у их спонсора есть финансовые ресурсы для проживания. Именно здесь Фе сыграл решающую роль. Авиабилеты из Лиссабона в Нью-Йорк, в Лос-Анджелес и, наконец, в Санта-Барбару обойдутся в 217,57 доллара за человека — значительная сумма для того времени. Эта сумма стала ссудой для Селедонио, который мог погасить её позже. Эви тем временем снимет дом в Санта-Барбаре, достаточно большой для обоих семей.
Селину пришлось появиться в посольстве Испании в Лиссабоне, чтобы запросить иммиграционную визу для сопровождения его семьи в Соединённые Штаты, в то время как американское консульство в Севилье запросило для всех них разрешение, которое затем было отправлено в Посольство в Португалии. Это позволило им уехать прямо из Лиссабона. И им пришлось делать прививки от оспы в Лиссабоне, прежде чем они смогли выехать за границу.
Конечно, у Ромеро было мало ресурсов, и они оставляли большинство своих вещей, исключая свои гитары. Стоддардсы предоставили необходимую документацию, подтверждающую их способность и намерение обеспечивать семью Ромеро, пока те не встанут на ноги в Соединённых Штатах. Их поддержка Ромеро была не только материальной, но и моральной. В семейном архиве Стоддардсов есть несколько посланий, дающих своим испанским протеже множество советов о том, как подготовиться к этому переезду.
В письме от 7 марта 1957 года Эви написала Ангелите, что высокопоставленный военно-морской офицер скоро посетит их с пакетом "американских вещей", так как военный персонал может приобрести такие предметы без уплаты пошлины. 18 июля 1957 года Эви призвала Селедонио использовать свою "красиво сшитую" европейскую одежду, объяснив: "Здесь публика уважает ухоженного джентльмена, и вы будете производить очень хорошее впечатление своей одеждой европейского покроя. Для меня вы всегда выглядели таким красивым в своих серых и темных костюмах". В другом письме от 9 июня 1957 года Эви разожгла аппетит Анджелиты к американской жизни, рассказав ей о холодильниках, "электрических коробках со льдом", которые не дают пище портиться. Она также может рассчитывать на газовые и электрические плиты, а не дрова!
Эви дополнительно подготовила семью к приключениям в Новом Свете, дав им представление о разнице между образом жизни на Восточном и Западном побережье. 2 мая 1957 года она написала: "Нью-Йорк будет захватывающим и гламурным в течение нескольких дней, а затем вы устанете от атмосферы, поскольку она слишком быстра для всех нас. Здесь, в Санта-Барбаре, вы найдете солнечные теплые небеса и улыбки на лицах людей. Погода в Нью-Йорке слишком жаркая или слишком холодная, а влажность невыносимая".
Семья направилась из Севильи в Лиссабон, чтобы встретить там Селин. Один из их соседей в Севилье имел весьма либеральные убеждения и работал на поезде полицейским. Они позаботились о том, чтобы сесть в его поезд, чтобы он, а не кто-то другой, проверил их документы. Хотя в последующие годы, в качестве рекламного жеста, их уход был представлен как своего рода бегство от диктатуры через португальскую границу к свободе, фактически, это действительно требовало тщательной подготовки каждого шага их пути заранее. В то время Португалия не была Швейцарией и находилась под властью правой диктатуры, тесно связанной с режимом Франко. Даже когда Ромеро готовились покинуть Лиссабон, португальцы сверились с правительством Испании, чтобы получить окончательное разрешение. К счастью, у Ромеро были друзья как в высоких сферах, так и рядом, и на их пути не было никаких препятствий. Андалузская семья покинула Лиссабон 11 августа на борту самолета, имя конечным пунктом назначения Санта-Барбару.
Вспоминая много лет спустя об этом переезде, Пепе делился с журналистами следующими наблюдениями:
Мы покинули Испанию ни с чем... Но я знал, что куда бы мы ни шли, у нас будет музыка и гитара. Селедонио был в поисках политической и художественной свободы, в поисках своей мечты — донести испанскую музыку до всех уголков Земли.
Если вы считаете информацию интересной, обязательно ставьте лайк — это продлевает "жизнь" публикации в ленте Дзена. А по следующей ссылке — Классическая гитара, путеводитель по каналу.
Читайте также: