Мы с моими музыкантами в этот раз отдыхали в Азии все вместе. Такой вот тим-билдинг получился, как- будто нам своих концертов и полугодичных туров по необъятной России не хватает. Но, говорят, что совместный отдых - это лучший способ сплотить команду. И моя директор меня в этом убедила. Кто-то конечно, отвалился по дороге в сторону деревни, родителей и дачи. Но большинство из команды клюнули на это предложение и мы толпой вылетели на встречу теплым морям.
По плану у нас было посещение юга Индии, а потом острова с тропическим климатом. Для последнего мы выбрали не очень популярный у наших туристов региончик, чтобы спокойно, без автографов и суеты отдохнуть.
Я увидела ее на пляже какого-то маленького островка, куда нас привез экскурсионный катер. Она была вымазана в рыже-красной глине и выглядела, минимум, как чучело – растрепанные соломенные волосы, грязная одежда, сама красная, как рак. Откуда она появилась на этом пляже – непонятно. Вокруг сновали туристы с телефонами и селфились напропалую – это я с пещерой фаллосов, это я стою в море, это я смотрю в камеру, но моря не вижу и т.д. – скучное зрелище.
Дэн налил мне пива в стакан, я натянула солнечные очки и отползла поглубже в тень. Было очень интересно наблюдать за девушкой. За тем, как она стягивала с себя под полотенцем одежду и так же пыталась неуклюже натянуть купальник, потом отстирывала себя и одежду в море от глины. Потому она высыпала из рюкзака кучу ракушек, и стала выкладывать из них композицию, достала телефон и, ползая вокруг нее на животе по песку, сделала пару снимков. На этом неугомонная натура не успокоилась и решила послушать музыку, уронив пару раз телефон и натолкав в гнездо для наушников песка. Сделав себе песчаный скраб из солнцезащитного крема, девушка прямо так, в купальнике, поползла по камням, куда мы с ребятами даже и не думали ломиться. Телефон она запихала в мокрый лифчик купальника.
Солнце потихоньку садилось. Мы заплатили капитану нашей тухлой лодочки, чтобы задержаться на этом пляже подольше, и все остальные участники экскурсии расслабились в лучах затухающей звезды. Наш разговор начал набирать обороты – мы обсуждали будущий альбом. Каждый раз не устаю приносить хвалу Всевышнему за моих музыкантов – все-таки каких одаренных и творческих людей послала мне судьба! Дэн настукивал ритм для песни, предлагая разные варианты, а из Андрея лились варианты аранжировки – а давай эту сделаем в стиле румбо, а это рок-н-роллом, а эту – давай классикой отыграем – представляешь, скрипка, виолончель и немного клавишных… кто-то мечтал о городах для тура, Сашка как всегда подсовывал мне стихи, которые он доставал неизвестно откуда. Лёвик тихо перебирал струны гитары.
Белоснежное чучело как-то незаметно вернулось. Как оказалось, кожа у нее была белой-белой. А красным лицо в первый момент нашей встречи, видимо стало от бега или какой-то другой физической нагрузки - сейчас она пришла к своему месту с фарфоровым, полным веснушек личиком. Отдохнула где-то на камнях.
Она посмотрела на Левика, вытащила наушник из уха и немного подвинулась поближе. Я же натянула шляпу на нос и глянула на Дэна – он единственный из нас, кто бегло говорил по-английски и был нашим личным переводчиком. Хотя… местное население все-равно английского не знает. А между нами и русского языка всегда было достаточно.
Дэн уже давно вместе со мной наблюдал за этой девушкой и понял меня с полувзгляда. Он обратился к ней по-английски – она ответила. Он предложил пива – она отказалась, пригласил в наш круг – согласилась. Выключила телефон, огляделась, села рядом со мной в теньке и замерла, слушая, как Левик бренчит на гитаре. Дэн иногда шептал ей что-то на ухо, а она также тихо отвечала.
Невозможно было поверить, что буквально каких-то пол часа назад она ворвалась на пляж, подняла песчаную бурю, а теперь сидит тихо, как какое-то каменное изваяние.
Гитара пошла по кругу, и за это время она не вымолвила не слова, завороженно вслушиваясь в музыку. Хорошо, когда рядом есть человек, с котором можно просто помолчать. Ребята играли как наши песни, так и то, что им нравится больше всего. Дошла очередь и до меня. Я взяла гитару и перебрала несколько аккордов, прокашлялась и промурчала пару куплетов. Девушку передернуло. Я своими глазами видела, как побежали у нее по рукам мурашки. Она поежилась, словно от холода, и разогнала невидимых мурашек ладонями. Повернулась ко мне с улыбкой и сказала интернациональным языком – «Гуд, вери гуд!». Сложно было определить ее возраст – то ли лет двадцать семь, то ли тридцать семь. Что-то такое неуловимо-тонкое. Но в любом случае, моложе меня. Уж мои морщины всегда меня сдадут.
В это время вернулись двое ребят из нашей компании, которые пару часов назад ушли осматривать остров. И тоже грязные по уши. В красной глине. Восторженные и вдохновленные. Мы налили им пива, и отправили мыться. А девушка пошла проверить свою одежду. Я спросила у Дэна – откуда она. «Говорит, выходцы из Болгарии, сейчас живут в Швеции. Даже процентов 10 по-русски понимает». Она вернулась, завернувшись в парео, с телефоном и попросила разрешения сделать запись. Говорит, мы очень хорошо играем на гитаре. Пару раз стукнула мобильный об дерево и довольная включила диктофон.
Солнце уже садилось. На пляже с пикниками осталась только наша лодка. Дэн поинтересовался у экскурсовода – не страшно ли возвращаться ночью, а тот радостно, во все свои три-с-половиной зуба замахал руками – нет, все отлично, все ок!
Вернулись ребята, чистые и довольные. Было видно, что в кармане у них припрятана какая-то история.
«Представляете, там дорожка бетонная, а от нее стрелка – «Лагуна». И стрелка уводит просто по крутейшей скале вверх! Там веревки протянуты, чтобы спускаться можно было, либо за лианы держаться. Забираться еще ничего – не так сложно – просто очень много глины и грязно. А вот спускаться – страшновато. Так сначала ты минут 15 карабкаешься вверх, потом минут 15 вниз по бамбуковым лестницам. И потом, в самом низу открывается озеро – окруженное высоченными скалами со всех сторон. Это единственный спуск к нему, может быть даже его прорубали специально. В общем, поход не для слабонервных, некоторых экскурсоводы даже не водили туда – просто отказывались.
Макс перебил : «Не это главное. Главное – красота неописуемая. Скалы, и тихая гладь озера. Правда не совсем тихая – народу много все равно спускается и плещется в воде. Американцы даже бумбоксы с техно притащили, но какая-то женщина попросила их выключить. И они послушались, представляете. Безоговорочно! Но слушайте дальше! В общем, народ тихонько в этой лагуне парочками плавает, обнимается, и все иностранцы. И вдруг одна девушка начинает петь прямо посередине озера. Сначала БГ с его «Под небом голубым…», а потом, Марьянка, твои песни, представляешь!»
Я отложила гитару:
- Не может быть!
- Я тебе клянусь! Она спела «Звезды», «О маме» и «Не покидай». Там эхо такое сильное - а она плавала по кругу – искала лучшее место для акустики. Голосок не очень сильный, но достаточно чисто пела. Я даже записал на видео – но, телефон, все-таки разрядился. Потом вечером в гостинице покажу.
Я сидела ошеломленная. В какой-то далекой стране, на богом забытом острове, на спрятанном от людских глаз озере кто-то поет мои песни. Это было похоже на параллельную реальность. Наша новая знакомая попросила Дэна перевести рассказ и тот на смеси английского, русского и жестов и начал рассказывать ей, что мы – известная музыкальная группа в России… Она закивала – говорит, слышала, как пела девушка в лагуне. И очень удивилась, что это песни – наши. Такое кошачье иностранное удивление. Стало неприятно.
Играть больше не хотелось. Какое-то непонятное чувство восторга и грусти накатило на меня – я достала блокнот и стала записывать строчки, что понеслись в голове. Ребята продолжали возбужденно рассказывать о своем грязном походе.
Удивительно, но мы так и не спросили ее имени. Она тихо собралась, поблагодарила нас по-тайски, и пошла по прибою. Как она добиралась домой я не знаю, но в нашей лодке ее точно не было, хотя я надеялась, что она попросится поехать с нами.
Прошло пару дней и мы, устав от солнца и моря, решили посвятить вечер прогулкам по местным магазинам, объедаловке и праздному шатанию по набережной. Макс уже показал мне видеозапись, и я, действительно, своими глазами увидела весь этот сюрреализм – лагуну, скалы и девушку, поющую в воде. К сожалению виден был только силуэт, но голос был отчетливо слышен. Она была очень нежна с моими песнями – каждую ноту брала аккуратно и тонко, а если не попадала, то исправлялась.
Не могу сказать, что мне захотелось с нею встретиться. Зачем? Здравствуй, вот я, - Марьяна, чьи песни ты поешь…? Она и так меня узнает, если увидит. И о чем мы будем разговаривать? Смотреть в ее восторженные глаза? Это все уже не интересно.
Я сидела на бортике набережной одна (наши ребята разошлись по магазинам) и наблюдала за набегающей волной. В какой-то момент почувствовала, как кто-то присел рядом со мной, обернулась и увидела, что это была та самая девушка с пляжа. Сейчас я очень рада была ее видеть. Она улыбнулась мне, как старому знакомому, и стала смотреть на море. Я предложила пива, а она, естественно, опять отказалась. Так мы и продолжили сидеть молча, наблюдая за прибоем, который в ночи всегда немного ярче и звонче шепчет.
Мы с девушкой молчали и смотрели на море. Я включила музыку в телефоне и предложила наушник девушке. Черт, я так и не знала, как ее зовут, но с ней было очень тепло и уютно. Я ткнула пальцем в ее татуировку на руке, а она в ответ достала ручку и предложила нарисовать мне узор на запястье. Рисовала она быстро, точно и аккуратно, завитки выходили очень похожими на меня - на мой характер и ощущение - немного аристократическое и бунтарское одновременно. За все это время девушка не вымолвила ни слова, и мне даже показалось, что она немая, но я же сама видела, как они с Дэном общались!
Первым нашу тишину нарушил Дэн, а за ним подтянулись Макс, Левка. Ребята сели и стали разгребать кучу сувенирной продукции, сметенной с прилавков местных ларечников.
Внезапно Дэн толкнул меня в плечо: «Слушай, я тут такую картину видел на пляже! Представляешь, обыкновенный пляж, лодки остроносые подплывают, с фонарями, народ ходит, делает селфи. А одна девушка танцует. Сбросила обувь, рюкзак, шлем от мотоцикла, наушники в уши – и танцует. Пластично, красиво. Если бы была музыка - вообще было бы загляденье. А так, со стороны не совсем понятно – будто картинка до конца не складывается. Ей-то, ясен пень, хорошо – она вся в музыке и танце, а со стороны немного странно выглядит. Хотя, знаешь, был очень четко виден ритмический рисунок, разный характер музыки. В общем, очень здорово! Я даже видео записал.»
В этот момент девушка легонько дернула меня за руку и показала узор – он был очень красивым. Я подняла интернациональный жест «класс», а она внезапно прижала мою ладонь к своей щеке и тут же отпустила.
Я судорожно вздохнула от удивления и нежности, охватившей меня, и выдохнула сразу же, как только она отпустила мою руку. Девушка подняла на меня глаза, и они были грустные, полные прощания. Никто, кроме нас, этого и не заметил.
Ден подсунул мне под нос телефон со словами: «Вот, смотри!». Я уткнулась в экран. Действительно, тонкий силуэт танцует на пляже. Может быть, не очень технично, но с полной самоотдачей и вдохновением. Макс смотрел через мое плечо и настукивал ритм ее танца. Вдруг он часто задышал - «Слушай, смотри, очень похоже на наши «Облака». Смотри – четко! даже слова ложатся!» Дэн выхватил телефон – его самолюбие было задето, что не он, ударник, первым углядел очевидное. «Точно, - это стопроцентно, «Облака»!». Подожди, а дальше что? Я записал несколько танцев.» Мы толпой повисли над телефоном. Девушка на пляже танцевала под нашу музыку, наши песни. Контраст темноты и электрического света, отдаленность съемки, засвечивали всю одежду, лицо, но танец он запечатлел безоговорочно. Небольшая группа людей рядом с ней просто стояла и смотрела, а тайцы, видимо, поймав ее взгляд, благодарили ее по-тайски, с поклоном.
Я обернулась – моей соседки по молчанию не было. Она куда-то растворилась в ночи, как и до этого материализовалась. Ребята стали обсуждать, что девушка в лагуне и танцующая на пляже – это однозначно одно и тоже лицо. Это было очевидно.
Я задумалась, неужели, кто-то так любит мою музыку, что практически живет с ней? Насколько сильно я могла запасть в душу человеку, чтобы стать источником и его творчества, его вдохновения? В сердце было тихо, спокойно и радостно, и мои следы на песке по прибою тоже были легкими и веселыми.
Было уже поздно, отдыхающие в нашем маленьком курортном городке уже стали расходиться по своим отелям, кто-то еще бродил по улицам. Киоски стали закрываться. Ребята не пошли за мной, оставив меня моему одиночеству и тихой радости. На пляже не было никого, даже таких привычных российском глазу влюбленных парочек. Вся влюбленность и романтизм здесь скрыты – они личное, интимное дело пары, не выставляемое напоказ. Здесь даже не продают цветов. Я забрела достаточно далеко по линии пляжа, пока не поняла, что искала в ночи. Душный, влажный воздух не приносит облечения после дневной жары, а теплое море не освежает голову. Все-таки контрастность дня и ночи имеет приятное, тонизирующее воздействие.
Пришло время развернуться и идти обратно, и в этот момент я увидела, что в отблеске фонарей кто-то пробежал от моря в сторону набережной, но это очень далеко было от меня. В нежности мягких волн я прошла несколько метров, и обнаружила на песке небольшой букет сорванных цветов, перевязанных, скорее всего второпях резинкой для волос с морскими ракушками. Огляделась. Вокруг ни души.
Такой сказочный подарок от Вселенной я просто не могла оставить на пляже! Даже если он и предназначался кому-то другому, сейчас он попал ко мне в руки. И пусть у меня много цветов всегда на концертах, от поклонников, друзей. Но такие, случайные цветы в месте, где их практически не дарят – самые дорогие. Как будто весь Мир разговаривает сейчас только с тобой одной. Пошел дождь и промокшая под тропическим ливнем я вернулась в отель.
Еще пару дней промелькнуло, и мы собрались улетать. Я так больше и не видела мою молчаливую художницу, и про мою поклонницу на пляже мы тоже больше ничего не слышали. Собирая вещи в номере, я достала цветы из вазочки, чтобы их выбросить, но резиночку решила оставить себе не память о таком событии. Цветы рассыпались и в середине букета показалась размокшая от воды бумажка. Я аккуратно развернула ее и увидела остатки еле читаемой надписи на русском языке «Спасибо за музыку, за Вас, за счастье»….
В самолете Макс засел за разбор телефона и фотокамеры – самое лучшее время, иногда поглядывая в иллюминатор, делать скучную и рутинную работу. В такое время его лучше совсем не трогать. Часа через три полета он ткнул меня в бок и сказал: «Я так и знал, что уже где-то это видел. Это было в Калининграде. Она стояла на внутреннем дворе ДК, где мы выступали и кого-то ждала.» Я посмотрела в экран ноутбука. Макс сделал запись из окна гримерки. Девушка на опавших осенних листьях в синем плаще танцевала под свою музыку, которую слышала только она. Но мы теперь тоже слышали эту музыку – это были наши песни. Она обернулась. Паззл сложился.
Я откинулась на спинку сиденья.
Спасибо... за молчание, за танец, за заботу.
Я обязательно тебе еще спою.
Только тебе.
