* Из книги "Салагин" *
Когда я дописывал "Салагина", пришли ко мне стихи Татьяны Набиевой. Пришли, да так и остались на страничках книги. По сюжету, девочка, которая ждёт в больничной палате операцию на сердце, сбегает вместе с главным героем на море.
* * *
– Самат, врачи сказали, что мне нужна операция. В ближайшее время меня увезут в Москву. И… – она замолчала.
– Что «и»?
– И я не уверена, что операция будет удачной.
Я помрачнел.
– Самат, давай сбежим к морю и погуляем, как тогда? А вечером пойдём к взрослым на танцы и устроим ералаш?
– Тебе ж запретили вставать… – начал было я, но тут увидел Маринкины глаза.
В них была не просьба, нет. В них жила надежда. «А-а-а… будь что будет, – подумалось вдруг. – Откажу я ей сейчас, и огонёк в глазах может угаснуть.
– Давай, – заорал я и, наплевав на таращившихся соседок по палате, видимо, посчитавших меня сумасшедшим, отчаянно, во весь голос продекламировал:
напиши на белых стенах,
на дверях больничной клетки,
на халате медсестрички, на округлостях таблетки,
что не видела ты моря, Сингапура и Майями,
что не мерила планету семимильными шагами,
что ещё не овладела
ни гитарой, ни гармошкой,
что ещё не научилась петь в подъезде вместе с кошкой,
на плече татуировку не набила в виде панды,
не носила мини-юбок цвета утренней лаванды,
что ещё не овладела капоэйрой как искусством,
что ещё не разгадала тайну речи Заратустры,
что ещё не приручила ты ни лиса, ни медведя,
что ещё не состоялась в жизни
главная беседа!
напиши на белых стенах,
на клочках стерильной ваты,
на врачебном заключенье,
на периметре
палаты...
– Чьи это стихи? Мне хочется жить от таких строчек…
– Да это ж Лола Грей!
– Не слышала раньше. Известная?
– Очень! Ей когда-то врачи тоже предрекали, что она не справится с болезнью и, как бабочка-коробочка, отправится на небко. И что ты думаешь? Угадали ровно наполовину: она назло им выздоровела и в небо попала – стала парашютисткой, не вылазит теперь из него.
– Ух ты! А я бы хотела жить в море! Я же Ма-ри-на!
На самом выходе дежурная нас засекла.
– Вы куда, молодые люди?
Я приложил палец к губам – мол, тихо, не шуми – и показал на улицу. Дежурная понимающе кивнула и не стала поднимать шум.