Автор: Евгения Мялицина
1
Вода в мутноватой городской речке неожиданно оказалась ледяной. При том что на дворе конец июня, и как бы ей полагается быть тёплой и приятной. Санька озабоченно нахмурил лоб: ну вот, надеялся, что хотя бы не замёрзнет, как те, из старого фильма про утонувший корабль. «Титаником» вроде назывался. Мать с сестрой, когда его пересматривали, вечно рыдали над концовкой. Да ну, бабьи сопли.
Телек давно перестал его интересовать, как и книги. Всё внимание захватила любимая «Плейстейшн 4», которую отец чуть не сбагрил, как до этого ноутбук, дорогущие часы, золотую цепь толщиной с большой санькин палец и многое другое. Лишь удачный случай спас несчастную приставку: сосед в тот день вернул старый долг, и глава семейства, позабыв обо всём на свете, побежал в ближайший магазин, оставив в покое сына и его великую ценность.
Вечерело. Облака сгрудились над горизонтом. Подсвеченные заходящим солнцем, они представляли собой красивое зрелище. Так много разных цветов! Больше всего золотого и красного. Санька залюбовался, забыв, для чего сюда пришёл. Оля неплохо рисовала, по крайней мере, раньше. Ей бы понравилось.
Мысли о сестре спустили с небес на землю, он закрыл глаза, глубоко вздохнул и сделал шаг вперёд...
2
Санька уже не помнил, когда в его голове прочно засела Она. Красивая, как голливудская актриса, с выразительными голубыми глазами. В последнее время у них в классе с девчонками стало что-то происходить: каждый день то одна, то вторая каким-то чудом отращивала себе длиннющие и пушистые ресницы. Сто процентов в интернете новый способ вычитали, как отрастить такие за ночь. Ну вот и она в конце мая тоже отрастила. И стала похожа на куклу, очень красивую куклу. Санька пялился на неё всю алгебру, весь русский язык, а на истории училка засекла и высмеяла его перед всем классом.
Она тоже смеялась, но это ничего, ей можно. Хотя бы так обратила на него внимание.
После, уже на физре, пацаны подкараулили, прижали к стене в раздевалке и пригрозили, чтоб даже не думал к Катьке приближаться, а потом ржали, как лошади, когда Витёк Остолопов высказал умнейшую мысль, что им опасаться нечего: Катька скорее блоху приметит, чем Санька.
Придурки..... Да не смертельно, он привык. Если всё получится, они потом пожалеют, совесть загрызёт, что вели себя с ним как последние козлы.
А Катька......Катьке тоже будет стыдно, что не замечала его, и бросит этого имбицила Лёньку Смирнова, который не в курсе даже про дважды два. Как мать про него говорит: сила есть, ума не надо.
Ого, размечтался! Надо придержать коней.
Что касается мамы, отца и сестры....ну это всё ради них, им же будет лучше.
3
Вода доходила уже до колен. Течения не ощущалось. От поверхности поднялся туман, застелился ещё одной прозрачной, белой рекой.
Внезапно он быстро сгустился, сделался вязким. Уши будто ватой заложило. Видимость пропала вовсе. Саньке показалось, что он одновременно ослеп и оглох. Волнение мерзким холодком угнездилось в животе. Левая рука сильнее стиснула макушку полыни. Горький аромат растения, напомнивший старые мамины духи, окружил юношу невидимым коконом.
Минут через пять всё стало как прежде.
Кажется, вот оно, то самое. Пора. Пересилив себя, он прошёл ещё немного вперёд, пока вода не оказалась на уровне пояса. Она уже не была холодной.
Правая рука скользнула в нагрудный карман....
4
В середине июня, в дополнение ко всем бедам, любимый чёрный кот не выдержал странных перемен в семье, собрал свои кошачьи вещи и свалил в закат. Санька целый вечер убил - искал его по близлежащим дворам, но кот будто в воду канул... Жил он с ними, сколько юноша себя помнил, и, казалось, не собирался стареть и умирать. Никогда не мяучил, лишь следил за всеми членами семьи по-человечески умными, разномастными глазами. Кота отдали им уже взрослым. Сколько ему было на тот момент лет - никто наверняка не знал. Предыдущим хозяевам он просто надоел, хотя они старались скрыть этот факт. Придумали кучу предлогов, начиная от аллергии на шерсть и заканчивая подранными обоями. Обои новых хозяев кот в дальнейшем никогда не трогал, да и аллергией никто от него не страдал.
В тот памятный вечер, придя домой после неудачных поисков, Санька разулся в прихожей и прошёл на кухню.
Очень хотелось пить.
Там сидел пьяный отец. Это было понятно по характерному «аромату», витавшему в душном воздухе - открытая форточка не помогала, а также по налитым кровью, красным глазам, которые, казалось, жили отдельно от лица: то резко зажмуривались, то вдруг выпячивались вперёд - вот-вот выпрыгнут и побегут по своим делам, а главное, по страшному их выражению: плескались в самой глубине забитые, бессильные ненависть и ярость, совсем не человеческие. Санька подумал, что если вытекут они из отцовских глаз, то затопят всё вокруг, весь мир, и все погибнут, никого не останется.
Напротив обеденного стола, над мойкой с протекающим краном, висел посудный шкаф - последний более-менее нормальный представитель кухонной мебели, оставшийся со светлых времён. Вот только одна из дверц предательски скрипела, выдавая всех, кто лез в неурочное время за кружкой или тарелкой.
Санька, не отрывая глаз от отца, задумался и схватился за ту самую дверцу. Раздался противный скрежет.
Отец вздрогнул. Красные глаза на мгновение остановились, медленно переместились в сторону звука и сосредоточились на съёжившейся возле мойки фигуре.
-Тебе чего? - голос прозвучал негромко. Юноше показалось, будто в уши залили расплавленный свинец.
-Я....я кружку взять хотел..... пить.
-Пить, говоришь? - единственная рука отца потянулась к стакану, стоявшему около полупустой бутылки водки, опрокинула его содержимое в рот. Красные глаза зажмурились, открылись, на секунду уставились в некуда, взгляд опять переместился на сына:
-Налей воду и сядь за стол, рядом.
Санька быстренько исполнил то, что потребовали от него жуткие глаза. В горле пересохло, но поднести кружку к губам он пока не решался.
-Классная твоя звонила, - голос по-прежнему был обманчиво-спокойный.
Мороз пробежал по коже, залез под волосы.
Оказаться бы сейчас за тысячу киллометров от этой маленькой квартиры, от этих глаз и голоса....
Отцовское лицо побагровело, потом побледнело:
-Ты совсем охренел?! Какого чёрта она мне звонит, рассказывает какую-то ересь?! - выплеснулось в лицо Саньке вместе с вонявшей водкой слюной.
-Ты что, до сих пор не усёк? Меня нельзя беспокоить из-за всякой тупости! Я занят! Почему из-за твоей сраной учёбы я должен разговаривать с какими-то старыми дурами?!
Слёзы выкатились из санькиных глаз, проложили солёные дорожки к губам.
На кухню мышкой прокралась мать. Она затравленно поглядела на мужа, морщинки на лице задвигались, уголки губ опустились вниз, потом чуть поднялись - мама пыталась изобразить вымученную улыбку. Худенькая грудь была вобрана в сгорбленные плечи, на которые она накинула старенький халат, уже штопаный во многих местах.
Мама, мамочка....А ведь когда-то ты была молодой и красивой, с блеском в глазах, всегда уложенными в причёску волосами, не расставалась с каблуками. Их лёгкий перестук был слышен во всех комнатах нашего большого дома. Ты была везде одновременно, не доверяя полностью никому ведение хозяйства, даже профессиональной домоуправительнице Елене Михайловне.
А теперь.....
-Серёжа, не кричи так, пожалуйста, Оля спать легла, - голос чуть дрожал, в нём проскальзывали умоляющие нотки, - я завтра сама позвоню учительнице, поговорю с ней.
В этот момент она повернулась к сыну: губы сжались, глаза затянуло еле заметным ледком. С бесконечной усталостью и разочарованием мама произнесла:
-Саша, отправляйся в свою комнату и не нервируй больше отца.
Внутри будто всё оборвалось, а в то место, где находится сердце, воткнули раскалённый гвоздь. Санька вновь почувствовал себя, как тогда, маленьким и одиноким, посреди огромной толпы.
Нет, она не на его стороне. Она боится. Не заступится.
Всё было напрасно.
-Хлоп! - треск заставил подпрыгнуть. Мамина попытка разбилась вместе со стаканом.
-Тыыыы...это ты во всём виновата!! Воспитала его дебилом и нытиком!! Как я вас всех ненавижу!!
Отец, шатаясь, вскочил, задел при этом незакрытую бутылку. Та упала. Тонкий ручеёк заструился по краю стола, потом на пол. В нос ударил резкий запах спиртного.
Это был конец.
Перед глазами пронеслась отброшенная к стене мать. Сильная боль в плече застала врасплох - вот и его очередь поздороваться со стеной. Сверху посыпалась труха от старой побелки. Совсем рядом мелькнул кулак отца - промазал! Откуда ни возьмись, со стороны холодильника, на лицо взбешённому мужчине бесшумно прыгнул чёрный, пушистый шар. Вцепился когтями, полностью блокируя зрение. Раздались маты. Отец неловко, одной рукой попытался стащить с себя кота. Ему это с трудом удалось. Санька не стал ждать окончания сего действа. Ужас погнал прочь. Выбегая из квартиры, он заметил вжавшуюся в угол длинную ночную рубашку. Распущенные тёмные волосы и бледное лицо на их фоне - сестра Оля.....
5
Белый лист бумаги подрагивал в руках, в животе порхали бабочки. А если обманул тот старикан? И не сработает? Фигня всё это. Домой надо топать, а то так влетит за поздние гулянки, что мало не покажется.
Перед внутренним взором возникли постаревшее, измученное, до боли любимое лицо мамы. Сестра, которая в последнее время почти не разговоривала, не смеялась, как раньше, и круглыми сутками пялилась в телек. И Катя. Какая же она красивая и как же он её любит! Вот интересно, если с ним что-нибудь случится, она хоть вспомнит, кто он вообще такой? Или наоборот, допустим, дело выгорит, то....Ладно, всё равно уже пришёл и в речку залез, намок. Была-не была. Поднеся лист поближе к глазам, Санька начал читать написанную русскими буквами тарабарщину. Иногда слова напоминали наши, привычные уху. На концах большинства из них стояла буква, похожая на твёрдый знак. Смешно так выглядело, хотя и было не до смеха. Закончив чтение, он убрал лист в карман, выбрался на берег и начал напряжённо вглядываться и вслушиваться.
Солнце почти провалилось за горизон. Его тонкий краешек еле виднелся - последний привет засыпающему городу. Но всё равно было светло. На небе, с другой стороны, выплыла полная луна. Она была какой-то черезчур огромной. Комары назойливо жужжали возле ушей, иногда больно кусая за шею. Вечерняя прохлада одела в гусиную кожу мокрое тело. Ничто не нарушало безмолвие, только комариный писк и неровное санькино дыхание.
Время медленно тянулось.
Вдруг тишину нарушило отдалённое пение множества голосов. Слов невозможно было разобрать, но ничего прекраснее Санька за всю жизнь не слышал. Голоса сливались в один и распадались на множество отдельных, звенели колокольчиками, переливались, перекликались в унисон, ласкали слух нежными, чистыми звуками. Иногда то тут, то там раздавался задорный смех.
Тревога отступила, ничего больше не хотелось, только слушать это чудесное пение. Вскоре и оно прервалось, опять воцарилась тишина.
Совсем рядом, слева, мелькнула большая тень. Боковое зрение её уловило, голова резко повернулась, но никого уже не было.
Фухх, ну и жуть. Кто это был, интересно? И шагов никаких не слышно.
Раздался сильный всплеск.
Санька дёрнулся от неожиданности, инстинктивно подался назад. Сердце ухнуло вниз, на лбу выступила испарина. Он приготовился дать стрекача и...... замер с открытым ртом и вытаращенными глазами.
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите журнал и Евгению Мялицину подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Евгении Мялициной".