Ночь уже давно опустилась на город и разогнала по комнатам жильцов коммунальной квартиры. Мария Иванова все читала в постели, запустив бледную руку в волосы с бигуди. Она плыла по волнам строк, расследовала с мисс Марпл кровавые преступления в уютной английской деревне и не замечала, что в неуютной питерской коммуналке шорохи превращались в шепоты, а скрипы половиц – в тяжелые шаги. Пробило два ночи, и кто-то истерически засмеялся, затем послышался грохот – дедукция подсказывала: выбивали дверь черной лестницы, ведущую на кухню. К этому прибавился странный звук, который Мария Ивановна могла охарактеризовать как тонкий, иногда прерывающийся собачий вой. Она вздохнула, встала с постели, накинула длинный махровый халат на узкие плечи и, поежившись от сквозняков и страха, пошла на кухню. Она сжимала телефон, чтобы быстро вызвать полицию или батюшку своего прихода – оба номера у нее были на быстром наборе. Она приоткрыла дверь - слава богу, никого не убили, хотя от своих соседей она ожидала еще и не такого. На кухне сидели явно не леди и джентльмены: ее сосед - алкаш и анархист Иван - и какие-то панки.
- Добрый вечер. Извините, не могли бы вы вести себя потише?
Парни и девушки в рваных джинсах и косухах пристыжено замолчали, только сидящий на подоконнике Иван с гитарой в руках ответил:
- Мария как вас там... Ивановна. Дайте людЯм расслабиться в пятницу.
- Сегодня четверг!
- Дайте людЯм расслабиться в четверг. – Иван достал сигарету и закурил, хотя прекрасно знал, как Мария Ивановна не любит, когда курят на кухне.
- Иван, прошу вас, перестаньте хотя бы истязать гитару. – Она закатила глаза и вцепилась в дверной косяк. - А это что?
На столе, рядом с бутылками и пачками сигарет, в эпицентре сборища этих разукрашенных чертей, будто для проведения ритуала стоял он. Мария Ивановна пекла его полвечера, добавляла лимонную стружку и кокосовое молочко подогревала до определенной температуры, чтобы завтра угостить девочек на службе. Он был наполовину съеден:
Мария Ивановна начала дышать часто-часто, у нее помутнело в глазах:
- Иван, по какому праву ваши гости взяли мой пирог из духовки?
Иван понял, что попался на одном из самых страшных преступлений коммунальной квартиры. Он смутно подозревал, что его сейчас имеют полное право убить, расчленить и спрятать на антресолях. И любой суд докажет невиновность Марии Ивановны.
- Извините, Мария Петровна. Я завтра в Пятерочке куплю новый. Чесслово, в два раза вкуснее.
Мария Ивановна сжимала и разжимала кулаки, а потом просто обмякла, осела на один из свободных стульев.
- Что? Значит, мой пирог в два раза хуже суррогата, который продается в Пятерочке? Это возмутительно! Я, как леди, не обязана выслушивать эти оскорбления! - Да-да, свидетели утверждают, что она так и сказала «как леди» и «оскорбления».
Все резко протрезвели. Рыжий приятель Ивана вмешался:
- Женщина, не слушайте этого придурка. Очень вкусный пирог, видите, мы уже половину съели.
И все чайками загалдели, да, да, очень вкусно! Хрючево из Пятерочки даже рядом не стояло!
Мария Ивановна не знала, что такое «хрючево», но она заулыбалась, покраснела, помолодела лет на 10 и сказала:
- Ребята, попробуйте еще вишневый джем. Мы его сделали с приятельницей прошлым летом, на даче. С пирогом очень вкусно. – И Мария Ивановна побежала открывать свой холодильник.