«Был в Мунтьянской земле воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему – Дьявол. Так жесток и мудр был, что, каково имя, такова была и жизнь его».
Впрочем, не будем забегать вперёд.
Освободившись в 1480 году от власти Орды, Русь активно берётся за развитие внешней политики: весь мир должен узнать о рождении нового независимого государства на восточном рубеже Европы! В 1482 году Великий князь Московский Иван III отправляет посольство к ближайшим соседям – венгерскому королю Матьяшу и молдавскому господарю Стефану. Во главе делегации становится думный дьяк Фёдор Курицын.
Надо сказать, что личность Фёдора Васильевича Курицына не теряется даже на фоне других «птенцов гнезда Иванова». Фактический создатель русской дипломатии, первый управляющий посольскими делами (министр иностранных дел по нашему счёту), один из умнейших и талантливейших людей своего непростого времени. Достаточно сказать, что когда император Священной Римской империи Максимиллиан предложил Ивану III королевский титул, именно Курицыну было поручено объяснить императору всю неуместность такого предложения – тем самым, заявив на мировой арене о собственных имперских амбициях России.
Увы – во время развязавшейся на рубеже XV-XVI веков борьбы за власть между сторонниками внука царя Дмитрия и младшего сына Василия, будущего Василия III, Курицын оказался на проигравшей стороне и впал в немилость. После 1504 года имя Фёдора Курицына исчезает из летописей. Дальнейшая его судьба неизвестна, хотя вряд ли была радужной – учитывая, что его старший брат Иван Волк был приговорён к сожжению за приверженность новгородской «ереси жидовствующих», которой симпатизировал и сам Фёдор. Что поделать – времена стояли отнюдь не вегетарианские.
Но мы, напомню, говорим не об истории, а о литературе. И так уж вышло, что именно Фёдор Васильевич Курицын остался в памяти не только создателем отечественной дипломатии, но и автором первого художественного прозаического произведения на русском языке.
Во время своей миссии в Венгрию и Молдавию, о которой говорилось выше, Курицын услышал историю недавно погибшего правителя соседней Валахии, или Мунтении – Влада III из династии Басарабов по прозвищу Дракула. Под впечатлением от услышанного, он приблизительно в 1486 году создаёт своё «Сказание о Дракуле-воеводе», представляющее собой пересказ легенд о жестоком, но справедливом князе.
Надо сказать, что первые произведения о Дракуле появились в Европе ещё при его жизни, в середине 1460-х годов, когда свергнутый Влад III был заточён в венгерской тюрьме (всего на валашский престол он всходил трижды). В 1463 году анонимный памфлет «О великом изверге Дракола Вайда» вышел в Вене, несколькими годами позже появилась немецкая поэма Михаэля Бехайма «О самом лютом из владык…»
«Сказание» Курицына, судя по всему, должно стоять в этом списке третьим, причём неизвестно, был ли Фёдор Васильевич знаком с текстами своих предшественников. Некоторое время в литературоведении даже существовала версия о том, что «Сказание о Дракуле-воеводе» – не самостоятельное произведение, а лишь перевод, однако текстологический анализ её не подтверждает, указывая скорее на наличие общих источников. К тому же, в отличие от австрийского и немецкого вариантов, текст Курицына, написанный позже, содержит и описание гибели Дракулы.
Главное же отличие русского варианта заключается в самой оценке деятельности князя. Если для Бехайма Дракула – безусловный "изверг" и «злодей», то Курицын описывает его как жестокого, но справедливого, пусть и по своим меркам, правителя. Особо показательна здесь история об убийстве послов:
«Был такой обычай у Дракулы: когда приходил к нему неопытный посол от царя или от короля и не мог ответить на коварные вопросы Дракулы, то сажал он посла на кол, говоря: «Не я виноват в твоей смерти, а либо государь твой, либо ты сам. Если государь твой, зная, что неумен ты и неопытен, послал тебя ко мне, многомудрому государю, то твой же государь и убил тебя. Если же ты сам решился идти, неученый, то сам же себя и убил».
Курицын, сам дипломат, воспринимает такое отношение к «коллегам» без всякой корпоративной солидарности. Скорее, он, сторонник «сильной руки», верный слуга Московского государя, Дракулу даже одобряет, осуждая разве что за отказ от православия в пользу католицизма.
…Пройдёт без малого два десятка лет, и думный дьяк Василий Фёдорович Курицын ощутит на себе, насколько тяжела может быть государева рука. Впрочем, эту часть истории вы уже знаете.
Совсем скоро язык, на котором было создано «Сказание о Дракуле-воеводе», будет объявлен «подлым» и не имеющим отношения к высокой культуре. Уже готовой родиться русской прозе придётся ждать ещё без малого три сотни лет.
И последнее.
На момент гибели князя Дракулы маленькому мальчику Никколо, сыну флорентийского адвоката Бернардо Макиавелли, было всего семь лет. Сложись карьера Василия Курицына иначе, они вполне могли бы встретиться. Думаю, им было бы, о чём поговорить.