При встрече с человеком цепенеешь, ни можешь ни слова сказать в ответ... И поневоле слушаешь обидные слова, нелепые указания, делаешь то, что делать не хотел, соглашаешься на невыгодные условия и не можешь найти слов, чтобы возразить или оправдаться. Иногда такое происходит при общении с самым близким человеком, - с токсичными родителями. Иногда - при общении с коллегой или начальником. И иногда такое состояние возникает при общении с мошенниками, которые могут завладеть имуществом, выманить деньги или заставить подписать кабальный договор.
Это опасное состояние; наша воля парализуется. И люди говорят: "он меня гипнотизирует!", или "я отдал деньги, находясь под гипнозом!". Тот, кто не испытывал подобного состояния, не верит и смеется над слабостью жертвы. Вот, мол, лох ищет себе оправдание! Или слабак струсил, не смог ответить достойно, а сейчас рассказывает про какой-то гипноз. Никто никого не гипнотизировал, не приказывал уснуть на счет "три", не говорил голосом Кашпировского, не раскачивал маятник перед глазами. Какой же это гипноз?
Самый настоящий гипноз, парализующий волю. Самый настоящий паралич нервной системы. И совершенно не обязательно говорить специальные слова и заставлять погрузиться в сон. Можно вообще молчать, но при этом полностью поработить волю другого человека. Академик Бехтерев писал, что гипноз вызывают не слова, а нечто иное. Некая сила, энергия влияют на нас. Паучок впадает в оцепенение при виде опасности; червячок замирает, чтобы его не склевала птичка, а птичка "оцепеневает" при приближении хищника. Это нервная система реагирует на смертельную опасность. Включается торможение, возникает оцепенение, паралич воли и движений. Когда-то это было единственным спасением от смерти - оцепенеть. Стать каменным. И гипноз в широком смысле - и есть вот такое оцепенение. Это страх и попытка спастись от опасности.
Но одновременно парализуется и воля. Убежать или сопротивляться в таком состоянии тоже невозможно. И тот, кто умышленно вызвал наше "оцепенение", может воспользоваться этим состоянием и причинить вред или заставить что-то делать. То, что мы делать не хотим.
Если при человеке возникает странное чувство "оцепенения", если мы потом жалеем о том, что сделали, сказали, отдали, или, наоборот, о том, что не смогли ответить, - это вредный и опасный для нас человек. Так его распознает подсознание, инстинкт. При первых признаках такого состояния нужно вот что - движение. Любое доступное движение. Надо начать шевелить пальцами, если ногами пошевелить и убежать невозможно, - не побежишь же от начальника. Можно даже языком тихонько шевелить, трогать незаметно зубы и сосредоточиться на этом - даже такое движение помогает. Недаром "злая учительница" так сердится, если школьник, которому она делает внушение, трогает что-то или не смотрит ей в глаза. "Стой смирно!", "падай, ты убит!", - вот что именно ВНУШАЕТ нам такой человек.
Внимание надо направить на что-то другое. Можно даже слегка ущипнуть себя. Или вспомнить что-то неприятное из прошлого можно, эмоционально-значимое. А можно и приятное, но, к сожалению, приятные эмоции менее сильны и быстрее улетучиваются. А вот страх, печаль, гнев лучше помогут отвлечь внимание от того, что говорит "магнетизер", так раньше называли таких людей.
А потом надо проанализировать свои отношения с таким человеком. Подумать, почему мы испытываем такой парализующий страх. Это именно страх заставляет нас цепенеть, вот в чем дело. Почему наше подсознание распознает этого человека как опасный объект? Что он хочет и что может нам сделать? Да вы знаете, ровным счетом ничего. Мы не червячок и не птичка все же. Мы обладаем свободой волей и будем сопротивляться влиянию. А перед нами - всего лишь человек со своими проблемами, болезнями, страхами. Если нельзя избежать общения, - надо понять такого человека. Понять, что он уязвим. Не так уж силен. Узнать о нем больше; информация тоже лечит страх.
Но это - нехорошие, токсичные отношения. Надо верить своим ощущениям. И постараться все же сократить контакты до необходимого минимума. Только это поможет избавиться от странной власти над нами и обрести свободу.
Анна Кирьянова