Армянским переулок был не всегда, и в переименованиях его отчетливо прослеживаются метаморфозы этих мест в частности, и бурное развитие истории в целом.
Звался переулок Артамоновым, Никольским и Столповским. Последние названия — по Церкви Николы Чудотворца, «что у Столпа», стоявшей на углу с Малым Златоустинским переулком. Храм возвели в 1669 году и был он примечателен, в частности, высокой, отличающейся от всех прочих московских, колокольней с 48 «отверстиями-слухами». В церкви хранилось около 40 надгробных досок князей Милославских, в том числе и князя Ивана Матвеевича — вдохновителя восстания стрельцов.
Палаты Милославских, по неподтвержденным данным, находились тут же, неподалеку — на месте дома № 11. Практически напротив, на месте нынешнего дома № 9, на углу со Сверчковым переулком, располагались владения Артамона Матвеева (по имени которого переулок назывался Артамоновым). В доме боярина государь Алексей Михайлович познакомился с его племянницей Натальей Нарышкиной, которая стала его второй женой и заняла место умершей Марии Милославской, родившей царю 13 детей. (Нарышкина родила лишь троих, но одним из них был Петр). Нетрудно предположить, какой накал страстей бушевал в тишайшем переулке, заселенном враждующими, борющимися за влияние кланами.
Что касается жилища, то тут, по словам путешественника Якова Рейтенфельса, из всех боярских домов Москвы «пальма первенства вполне заслуженно принадлежит изящнейшему дворцу боярина Аргамона Сергеевича». Ему вторил посетивший дом Матвеева секретарь австрийского посольства Адольф Лизек: «потолок залы был разрисован; на стенах висели изображения Святых Немецкой Живописи; но всего любопытнее были разные часы с различным исчислением времени... Едва ли можно найти что-нибудь подобное в домах других Бояр. Артамон больше всех жалует иностранцев (о прочих высоких его достоинствах говорить не стану), так что Немцы, живущие в Москве, называют его своим отцом; превышает всех своих соотчичей умом, и опередил их просвещением». Не помогло просвещение, развязка оказалась кровавой.
Борьба за престол между кланами Нарышкиных и Милославских достигла апогея после смерти царя Федора Алексеевича. И когда чаша весов склонилась в пользу сына Нарышкиной Петра, Милославские воспользовались беспроигрышным оружием — слухами. Будто бы сама собою пошла молва о грядущих притеснениях стрельцов, те взроптали: потренировались на командирах, пытавшихся восстановить дисциплину, сбросив их с колокольни наземь. И 15 мая 1682 года, когда в уже подогретую толпу метнулась стрела очередного слуха — мол, злодеи-Нарышкины задушили царевича Ивана, - исход был предрешен: начался «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
Одной из первых его жертв и стал Артамон Матвеев, пригрозивший готовой взорваться толпе виселицей. И тут же полетел на глазах царской семьи с Красного кремлевского крыльца прямо на ощетинившиеся копья. Много народу погибло тогда. Зато царевна Софья стала регентшей при несовершеннолетних Иване и Петре. А слуга Артамона Сергеевича, крещеный арап Иван, похоронил его останки возле церкви Николая Чудотворца, воздвигнутой среди прочих прихожан и на деньги Матвеева. Рядом с ним через три года упокоился прихожанин этой же церкви Иван Милославский. Но примириться за порогом жизни им также было не дано.
Нововведения пришедшего в 1689 году к власти Петра не всем были по нраву, да и правил он железной рукой, и заточенная в монастырь Софья не сдавалась. Словом через 16 лет после гибели Матвеева, в конце мая 1698 года, вспыхнул новый стрелецкий бунт. Результаты его известны хотя бы по картине Сурикова «Утро стрелецкой казни».
Уже 18 июня бунтовщики были атакованы, окружены, переловлены и заключены в Воскресенский монастырь. Дальше началось «следствие». Получали показания, били кнутами, клеймили, вешали, колесовали. Государь лично рубил непокорные головы, коии потом, для устрашения насаженные на пики, смотрели пустыми глазницами со стен Белого и Земляного города.
По Москве пошла поговорка: «Что ни зубец, то стрелец». Дети же и жены убиенных были объявлены вне закона и привечать их и помогать как-либо категорически запрещалось. Семьи «врагов народа» тихо вымирали от голода и холода. Всего за несколько лет было уничтожено около 2000 человек. Страшно отомстил Петр и покойному «вдохновителю» бунта Ивану Милославскому: гроб его был выкопан, отвезен на свиньях в Преображенское село и помещен под помостом, где рубили головы стрельцам, чтобы кровь их стекала на прах.
Память же Артамона Матвеева была увековечена его праправнуком графом Николаем Румянцевым, воздвигшим в 1820 году над его могилой, возле Церкви Николы Чудотворца, памятник в виде небольшого античного храма. По фризу шла золоченая надпись славянской вязью: "В 1682 году, мая 15, в смутное время от бунтовщиков убит шестидесятилетний страдалец Артамон Сергеевич Матвеев". В советское время в мавзолее (нарочно не придумаешь!) разместилась коммуналка. Несмотря на то, что благодаря ходатайствам архитекторов церковь была внесена в список памятников, ее вместе с мавзолеем снесли в 1935 году. Такая кровавая история тихого перекрестка Армянского, Малого Златоустинского и Сверчкова переулков. Еще про Армянский переулок
Фото Елены Головань, сделанные в Армянском переулке, к описанным событиям отношения не имеют)