Друзья, у меня огромная радость! В январе 2021 года в издательстве «Эксмо» выходит мой первый роман «Рассказы пьяного просода». У этой книги все удивительно удачно складывается. Ее первая реинкарнация в маленьком поэтическом издательстве «Стеклограф» в 2020 году увенчалась несколькими доброжелательными рецензиями (в том числе, прозаика Натальи Милехиной, критиков Александра Чанцева, Елены Семеновой, Ольги Девш, Владислава Китика, культуролога Юрия Дружкина и др.), попаданием в лонг-лист премии НОС и шквалом отзывов от инста-блогеров. К изданию в «Эксмо» предисловие написал прозаик Алексей Сальников.
Аннотация
«Рассказы пьяного просода» - это история двух мистически связанных душ, в одном из своих земных воплощений представших древне-греческой девочкой Ксенией (больше всего на свете она любит слушать сказки) и седобородым старцем Просодом (пьет исключительно козье молоко, не ест мясо и не помнит своего имени). Он навещает ее каждые десять лет и рассказывает дивные истории из далекого для них будущего, предварительно впав в транс. Однако их жизнь – только нить, на которую нанизаны 10 новелл, именно их и рассказывает странник в белых одеждах. И его рассказы – удивительно разнообразная и объемная проза, исполненная иронии, блеска и сдержанности.
Роман поэта Нади Делаланд, написанный в духе мистического реализма, – нежная, смешная и умная книга. Она прежде всего о любви и преодолении страха смерти (а в итоге – самой смерти), но прочитывается так легко, что ее хочется немедленно перечитать, а потом подарить сразу всем друзьям, знакомым и даже малознакомым людям, если они добрые и красивые.
Фрагменты рецензий
«Рассказы пьяного просода» - это мистика или заковыристая выдумка, литературное баловство или дневник галлюцинаций, оккультный эпатаж или реализм наизнанку? В малых дозах – есть всего понемногу, в целом – ни одно из перечисленных определений не может считаться однозначным, как клише. Эти рассказы, объединённые в сборник поэтом, а после выхода данной книги, ещё и прозаиком, Надей Делаланд, отражают своеобразие её признаний о планах мировоззрения, не имеющих традиционных аналогов.
Владислав Китик "Не верю, что мы смертны" Знамя № 10, 2020
"Книга получилась похожей на дом: в нем интересно жить, бродить по лабиринтам комнат. Потому что, несмотря на то, что каждый «рассказ» имеет конкретный (порой реалистичный, но чаще с элементами визионерства и мистики) сюжет, все вместе – непредсказуемое и завораживающее путешествие внутри сознания автора".
Елена Семёнова "Пять книг недели" НГ-Экслибрис
«Мне кажется, что неожиданное превращение рапсода в просода демонстрирует нам это оборотничество как некий веселый фокус. И для этого фокуса требовалось «всего лишь» в первом слоге Р и П поменять местами и заменить А на О. Озорство этого фокуса намекает на трикстерский характер просода.
Теперь «раскроем скобки» левой части нашего уравнения и поговорим о рапсоде. У слова «рапсод» много ассоциаций, представляющих интерес для нас. Рапсоды — «сшиватели песен», исполнители эпических песен (гомеровских поэм, преимущественно), странствующие певцы, декламирующие с жезлом в руках (жезл символизировал особое право выступать на собраниях). Гомера, поэмы которого исполняли рапсоды, традиционно изображали слепым. Слепота понималась как общее качество странствующих певцов, и прорицателей. Потеряв способность видеть «физическими очами», она обретали способность видеть «очами духовными». Наш просод слепым, вроде, не был, но, впадая в особое состояние, он начинал видеть нечто иное, чем то, что доступно всем.
Эта «мифическая слепота» гармонично сочетается с одной из важнейших идей античной философии — принципом двух истин — истины видимой и истины умопостигаемой. По преданию, один их убежденных сторонников этой идеи, Демокрит, в старости ослепил себя сам, «чтобы глаза не беспокоили разум».
И еще несколько слов о рапсоде. Рапсоду посвящен один из известнейших диалогов Платона «Ион», где, в конечном итоге, доказывается, что рапсод, не имеющий выдающихся знаний ни в одной области человеческой деятельности, но способный прекрасно обо всем повествовать, достигает этого лишь благодаря божественному вдохновению. Впадая в особое, измененное состояние сознания, в транс, он черпает знание непосредственно свыше (от музы), и затем транслирует его людям. Он, стало быть, лишь транслятор, но транслятор божественного.
Правая часть нашего уравнения - «ПРОСОД». Тут я двигаюсь, как говорится, на ощупь. Насколько я понимаю, просодия — это комплекс всевозможных фонетических средств (высота, громкость, протяженность звуков и общий темп…) действующих на разных уровнях организации речи. То есть, это не столько сами слова, сколько способ их артикуляции, и не столько грамматическая структура фразы, сколько ее живая «лепка» в процессе произнесения. Тогда, просод — не просто исполнитель песен, а их экстатический «артикулятор». Его стихия — непосредственного говорение или даже особое пропевание текстов. Просод — это такой рапсод, тексты которого не существуют прежде говорения, но возникают в процессе говорения и из него (как Космос из Хаоса, как Венера из морской пены). Наш просод — тоже странник. Но он странствует еще и во времени. И он тоже сшивает. Но сшивает не столько разные песни, сколько внешнюю и внутреннюю реальность. Причем, не понятно, откуда он приходит сам. То ли из внешней реальности, то ли из внутренней».
Юрий Дружкин «О просоде, девочке, зеркалах, бездне
и их непростых отношениях в условиях комплексной реальности»,
«Литературная гостиная»
Цитаты:
«Внезапно стемнело, и рухнул дождь. Они рассеянно топтались друг перед другом — дождь мелко вытанцовывал шотландский народный танец, иногда против правил заступая за козырек подъезда, а он просто переминался с ноги на ногу, не решаясь ни вернуться домой, ни шагнуть под воду».
«Острый приступ счастья перешел в хронику, она улыбалась в темноте с закрытыми глазами и выглядела со стороны внутриутробным существом, плавающим в околоплодных водах ночного воздуха».
«Мне совсем не хочется говорить и хихикать — я все еще стою за несколько минут до, во мне все еще длится ужас и счастье полного исчезновенья, я все еще опускаю глаза и становлюсь прозрачной, пока он, растягивая секунды, идет мимо. Все мое тело покрывается пикселями, о которых тогда и знать не знали, экран вздрагивает, и мир перезагружается. Но я успеваю на всю жизнь запомнить, что любить — это отказываться смотреть на того, от кого невозможно оторвать глаз, и исчезать, когда важнее всего быть».
«Выругавшись, я пошел искать зарядное устройство. Как всегда, его не было на месте. Хотя кого я обманываю? Его место — везде. Придирчиво осмотрев и тем самым исключив кухню и прихожую, я заглянул в ванную, на всякий случай проверил под раковиной, и в этот момент умирающий зазвонил. Я подбежал к нему, номер был незнакомый, сердце радостно забилось, я схватил трубку, приложил к уху и услышал самое прекрасное в мире «але» из всех когда бы то ни было мною слышанных. После чего телефон издох. Я его слегка придушил, но не стал ничего ему говорить, а скоренько продолжил поиски зарядки. Дрожащими руками я всадил ему в дырочку источник жизни и плавно нажал на кнопочку, делая вид, что мне не срочно, а я так просто его включаю, для порядка. Блеф сработал, телефон включился».
«У меня не было возраста, поэтому никто не знал, сколько мне лет. Иногда я выходила на улицу, и кто-нибудь называл меня девушкой или бабушкой, так я понимала, кто я сейчас. Обычно один день длился несколько лет, а год пролетал за мгновение».
«За окном замедлялось лето. Прозрачный вечер утыкался носом в пыльные обочины ростовских дорог, в распахнутые окна Дворца пионеров пахло акацией и бензином. Мы выскочили из его дворцовых высоких дверей со смешными спортивными сумками и пошли вдоль Большой Садовой, не замечая никого и ничего, кроме друг друга, поэтому не поняли, как так получилось, что хлынул дождь. Мы моментально промокли и, хохоча, забежали под первую попавшуюся арку. В арке был сквозняк, я замерзла и начала выразительно дрожать. И даже немного постукивать зубами. Илья, не будь дураком, сразу же расценил это как призыв меня согреть, что ли. Он обнял меня мокрыми руками и прижал к мокрой майке. Я сразу перестала дрожать и, кажется, дышать».
«Я просунула в него кисть руки, руку по локоть, затем по плечо. Глупо хмурясь, я пошевелила ей и поразмахивала, чувствуя кожей тепло и движение воздуха, как если бы за зеркалом светило солнце и перебирал свежие листья весенний ветер. Немного поколебавшись, я вернула себе руку — зеркало отпустило ее с легкой неохотой. Приблизив к зеркалу лицо, я стала различать слабые звуки, а в мой страдальческий носовой резонатор чудом просочился смешанный запах каких-то цветов и ягод. Зажмурившись, я всем лицом окунулась в зеркало, пустив по коже расходящиеся круги дрожащей теплоты и упругости. В ту же секунду я задохнулась от свежего воздуха, и яркий свет сделал мои веки полупрозрачными красными витражами».
«Жил-был на свете старый человек. Он сидел, и выдвигал нижнюю челюсть, и смотрел в потолок. Он чего-то не понимал. Однажды ему на лоб сел комар. Но, даже хлопнув себя по лбу, он ничего не понял. Он понимал, что чего-то не понимает. Но не понимал, что понимать тут нечего. Просто в него влюбилась странная девочка. Лет пяти. Или семидесяти пяти. Где-то в этом промежутке».
В первом комментарии ссылка на книгу в интернет-магазине Book24
Во втором комментарии ссылка на читательское голосование на премии НОС (всем проголосовавшим - плюсик в карму и лучи добра, а также пдф по требованию)
