Подвиг тыла? Об этом и взрослые знают сегодня непозволительно мало. Если уже и чиновники пожимают плечами: зачем льготы "детям войны", если они не воевали?
Забывается всё. Даже то, что эти подростки себя детьми не считали.
Повесть мордовского писателя Никула Эркая "Новая родня" - о самых обыкновенных школьниках необыкновенного времени.
Село, затерянное среди заливных лугов, где все всем друзья и родные - "это наши Курмыши, здесь выше крыши малыши"! Рай? Если бы не война... Два старика - вот и всё мужское население. Да ещё подростки, которые остались дома "за старших, чтобы беречь матерей!"
Двенадцатилетние мужчины, Мика и Юка, уверены, что их место - на фронте. Там, где отцы.
Как с покосом они с отцами ловко управлялись, так могли бы управиться и с "гитлерами"! Но вот незадача - каждый раз, как накопят мешок сухарей для побега - случается что - нибудь такое...
В местный госпиталь привезли целый эшелон раненых.
Думали - только солдаты, а оказалось - дети! Больше половины - дети из Ленинграда. Самого слабенького заморыша Марфа, мать Мики, просто выхватила из саней - и к себе на печку. Оказалось - девочка.
И как убежишь, когда - новая сестрёнка? Надо и "одеть-нарядить, и оберечь - защитить".
Да и всем остальным охами-вздохами не поможешь - кормить надо! И вот уже все мальчишки - девчонки... ловят рыбу мётлами! Прекрасный способ, доставили в госпиталь целые корзины карпов.
Увидали вблизи тех, кто "с войны" - без рук, без глаз... И взрослых героев жалко, но они хоть успели стать героями. А дети? Неужели они не станут уже никем?!
Вот как жить девочке без лица? Сгорело! Остались одни глаза... Даже имени её в селе не знают - а стала роднее родной. Ровесницы готовы отдать ей свою кожу по кусочку - для пересадки!
Кто бы здесь ни получил похоронку - плач всем селом: "Подруженька моя горькая, как жить-то будем, как горе изживать"?
Но горе "обвыкнется", и Марфа, узнав о том, что муж пропал без вести... возьмёт в дом ещё одного ребёнка. Мальчишку, которого, как выяснилось, вынес из горящего эшелона её Григорий. "Нам тебя наш батька с войны прислал"! И ничего, что паренёк без ноги. Рукастый! А ходить его Мика с Юкой научили - на ходулях!
И ничего, что приёмыши не знают мордовского языка. Русский - общий для всех. Неужели ещё думать о том, что дети - других кровей? Война - она беда всеобщая. А что четверо детей - это многовато? "А вы у ласточки в гнезде птенцов считали? Так неужто я слабее малой птицы?" - улыбается Марфа...
Да и не требуют эти дети круглосуточного надзора, они - работники. "По домашности обходятся" чуть не трёхлетние. Пятилетние - уже пастухи, десятилетние - и вовсе "мужики"!
А школа? Школа есть, но учителя на фронте. И совсем не хочется смеяться, когда Мика спрашивает: "А хазары и печенеги - это тоже фашисты?" И слепой пограничник отвечает обстоятельно - начинает рассказ про Киевскую Русь. Слушают и дети, и матери. А остановился перевести дух - тут же: "Не уезжайте! Оставайтесь у нас учителем!"
Да и то сказать...прежде, чем бежать на фронт, надо же хоть немного "образоваться"!
Настоящая потребность помочь, обогреть, подставить плечо - считается, что подросткам это не свойственно? Интересно, а с каких пор так "считается"? И "бабы", и старики, и дети в этой мордовской глуши не лелеют свою "неповторимую индивидуальность". Каждый из них - часть чего-то гораздо большего, чем "личность". Пионеры. Колхозники. Народ.
Это - одна из лучших повестей о войне. Здесь, в глубоком тылу, не рвутся снаряды, не падают бомбы, но читая про ТАКОЙ тыл, не раз вспомнишь слова Шолохова: "Это какие же плечи надо было иметь бабам и детишкам нашим, когда вся держава на них оперлась!"
Но можно ведь "вычитать" и совсем другое? Заметить и лапти, и щи да кашу, и единственные на семью валенки, и "предмет роскоши" - чайную ложечку? Можно. Но если тому поколению это не казалось поводом для страданий - так стоит ли?