Александр СЕДОВ (с) декабрь 2020 г.
Пока Валентин Гафт был в силе физической и творческой, его присутствие на экране, даже в фильмах довольно посредственных, удерживалось мощным внутренним тяготением. За долгие годы его актёрской карьеры зрители узнали о Гафте немало интересного. Например, что он ещё и поэт, что его эпиграммы на коллег по цеху всегда остры, а иногда и желчно-ядовиты. Однако такой взгляд на людское окружение не был следствием мизантропии. Причина заключалась в сверхкритичном отношении к себе, к своей работе на сцене и на экране, и какая-то часть ворчливого резонанса отдавалась миру.
Кинокритик Антон Долин успел подивиться тому, что этого «невыдающегося актёра» зрители любили по-настоящему. Действительно, трудно отыскать в фильмографии артиста роли уровня Гамлета-Смоктунового или Михаила Ульянова в фильме «Председатель». «Воспарил» - глагол не очень подходящий для описания актёрских работ Валентина Иосифовича. Как свидетельствуют люди, знавшие его лично, по совместным картинам и спектаклям, это был труд, часто мучительный из-за свойственного Гафту самокопания и вечной неудовлетворённости результатом.
Вместе с тем во многих героях Гафта проступает такая его индивидуальная черта как лихость. «Люблю рисковать», - с усмешкой говорил сыгранный им мафиози черноморского розлива из «Воров в законе». И уже гонится на авто его антигерой по горному серпантину за персональным врагом. Зрителям не довелось видеть отчаянных сражений сыгранного им полковника в фильме «О бедном гусаре замолвите слово», но безоговорочно веришь в его сабельный шрам на лице, в крутой нрав и боевую доблесть. Похожие слова можно сказать и о его полковнике в фильме «Анкор, ещё анкор!»
Военных он переиграл немало самого разного калибра и званий. Наших и не наших, настоящих и фальшивых. От военкора Лопатина (телеспектакль «Из записок Лопатина») до немецкого генерала Штеммермана (эпическое полотно «Если враг не сдаётся»), от заговорщика-спецслужбиста Андерса (политический фильм «Кентавры») до мошенника Скамейкина, выдававшего себя за настоящего полковника (комедия «Аэлита, не приставай к мужчинам»). Мускулистость отлично сочеталась у него с самоиронией и сарказмом. Его образ сильного человека всегда был дополнен какой-то горькой уязвлённостью. Это редкое качество (не только среди актёрской братии, но и среди представителей рода человеческого в целом) даровало ему возможность играть роли внутренне напряжённые, вступать его героям в прямой диалог с совестью, нередко трагичный и безысходный. На этом пути Гафту не было необходимости исполнять заглавные партии, эпизоды выходили у него блестяще. Кто видел многосерийную экранизацию горьковского романа «Жизнь Клима Самгина», тот не забудет монологи офицера-пьяницы Трифонова.
Не случайно одной из актёрских вершин Валентина Гафта стала роль Джаспера в экранизации незаконченного романа Диккенса «Тайна Эдвина Друда». Трудно было режиссёру Александру Орлову не поддаться соблазну и не взять на роль потенциального убийцы такое лицо и такие глаза, в которых словно отразились все сомнения, ревность, зависть, чёрные замыслы и адовы муки одновременно. В душе регента церковного хора, задумавшего устранить со своего пути любимого племянника, такие черти плясали и скребли такие чёрные кошки, что у неравнодушного зрителя возникало желание переиграть исход драмы, тем более, что сюжет и в телевизионной постановке оставался незавершённым. В финале нам скороговоркой сообщали, как, по-видимому, произошло злодеяние, демонстрировали реконструкцию сцены убийства, в которой Джаспер с горькой усмешкой душит шарфом беззаботного молодого человека, но всё это преподносилось как литературная гипотеза. Артист Гафт защищал своего подопечного героя до конца.
Литературовед Ю. Кагарлицкий отмечал в «Советской культуре», что «Джаспера играет Валентин Гафт – человеком своего возраста, достаточно уже усталым, находящимся на грани отчаяния и обладающим той мерой проникновения в чужие характеры, какие даёт только многолетний и, увы, горький опыт. – И далее. - …Гафт играет своего героя в лучших традициях психологического детектива. Убийство, которое он совершает, это в самом деле убийство любимого человека, отчаяние, с каким он после убийства врывается в дом настоятеля собора, нужно ему, чтобы сыграть свою игру, и вместе с тем оно ничуть не наиграно, и его крик: «Где мой племянник?» звучит поразительно искреннее…» (Ю. Кагарлицкий. Загадки Чарлза Диккенса; - газета «Советская культура», 19 сентября 1980 г.).
Англичанин Диккенс был прочитан русскими глазами Достоевского.
Далеко не только в экранизациях классики Гафт необычайно глубоко погружался в роль, словно трудился на соляных шахтах. Современный вор Дедушкин из детектива братьев Вайнеров «Гонки по вертикали» вышел у него фигурой одновременно трагической, жалкой и страшной. Из «джентльмена удачи», крадущего в поездах чужие сумки с заграничным барахлом, он превращался в одержимого местью за свою поимку и разоблачение. Чем больше он надсмехается над следователем, не успевшим собрать улики, тем горше становился его смех. Похоже, что это злая судьба смеялась и издевалась над ним, отворачивая от Дедушкина бывших дружков и вкладывая в руку пистолет. Несмотря на всю свою силу и ловкость, он катился вниз к опасной развязке…
Широкая актёрская палитра позволяла Валентину Гафту одинаково убедительно играть в трагедиях и в комедиях, в остросюжетных детективах и в задумчивых мелодрамах. В одних ролях его взгляд казался тяжёлым, как свинец. В других одна приподнятая бровь на невозмутимом лице играла целый фарс. С годами Гафт перерос актёрское ремесло, превратившись в народного трубадура, острыми виршами изъясняя то, что многие сказать не могли или не решались. И эта новая роль прибавила ему народной симпатии и любви – за прямоту и острое словцо.
другие мои статьи и переводы: Олег Янковский в предлагаемых обстоятельствах / Французский зритель о фильме "Москва слезам не верит" / Василий Ливанов, он же Шерлок Холмс / Донатас Банионис, актёр с планеты Солярис / Александр Пороховщиков, "актёр с острова Пасхи" / Леонид Марков в фильме "Остров сокровищ" / и т.д.
