Когда тебя в немыслимую грязь
Лицом макают, и не раз, а двести,
Навряд ли не останешься чумаз,
И точно испытаешь жажду мести.
Но, слякоть утерев с пунцовых щёк,
В бессильном лязге сдерживая зубы,
Утешься, - ты хотя б не одинок,
Таких, как ты, доверчивых и глупых,
Ой, сколько расплодилось по земле,
Наивных, обнажённых, мягкотелых…
Один другого жиже и дохлей,
Как жаль, что я такой же быть посмела!
Я не возьмусь за шпагу и пращу,
И сберегу доставшиеся крохи,
Но я себя за святость не прощу
В своём последнем, вымученном вдохе.