Однажды холодной зимой, когда снег покрыл даже узкие поймы горных рек, одинокий Орк- Платон шел по хрустящему снегу и внезапно свято уверовал в свою любовь. Помотав головой, втянув через огромные волосатые ноздри морозный воздух, он побрел в сторону лесной избы - харчевни. Натыкаясь на вековые деревья, ломая хлипкие кустарники, проваливаясь в глубокий снег, торопливо выбираясь и снова проваливаясь, тяжёлыми скачками он довольно быстро преодолел расстояние, отделявшее его от заветного домика. Хозяйка заведения Фаина, сладкая как ликёр, приняла заказ от Платоши, промурлыкав что-то вроде: «Сердце красавиц склонно к измене» выставила заказ перед влюбленным и демонстративно ушла за стойку .
Мадам Фаина знала большую частью посетителей. Разнося напитки и салаты, она с довольным видом строила всем глазки и активно виляла бедрами, привлекая всеобщее внимание к собственной персоне.
Долго ждать Платоша не стал, он схватил Фаину за тонкое запястье, увлёк в подсобку и впился в ее пухлые алые губы. Фаина любезно ответила на столь наглое приставание, но потребовала предоплату. Платоша разнервничался и, мотая головой, высказал Фаине все, что накипело.
Та лишь округлила свои маленькие глазки, наморщила носик и сообщила влюбленному, что он, дескать, олух царя небесного. Схватив первую попавшуюся бутылку, Платон вылил ее в горло, и, мотая головой, вышел в ночь, разнеся в щепу дубовую дверь черного входа заведения.
Мир перестал существовать для Орка. Душа лопнула, как резиновое изделие №2 и залила горечью все нутро бедного Платона. Зимний лес потряс дикий вопль и рычание, но сам Платон услышал дивную музыку.
Орк ломая ветки пошел на звуки мелодии. Под музыку в центре небольшой поляны танцевала девушка. Она была хрупкой и нежной, а белое платье, будто невесомое облачко, окутывало ее прекрасную фигуру. Орк удивился, что в такой мороз бедное создание столь легко одето, но зеленые глаза юной девы блистали столь ярко и страстно, а движения танца столь были энергичны и будоражили воображение, что заколдовывали Платона. Он вдруг осознал, что не жил до этой минуты, все, что было в душе до этого момента - было сном. Его словно пронзила молния. Он залюбовался юной богиней в свете мерцающих звезд и полной луны. Ее алые губы манили вишнёвой спелостью, а юная грудь притягивала к себе будто магнитом.
Платон схватил хрупкое создание и бросился к себе в пещеру. Там он уложил богиню в писцовые шкуры и стал наблюдать за тем, как шевелятся ее губы, как мило улыбается ее ротик и удивленно смотрят на него её красивые глаза. Такого чуда он не видел в своей жизни никогда, его это немного пугало, но и умиротворяло.
Богиня спросила:
-Ты Орк?
-Да, ответил Платон, а ты кто?
-Я Фрида, я ведьма леса.
Фрида сидела в огромной постели Платона почти нагая, но такая маленькая и потерянная, что какая там ведьма – испуганный ребёнок. А Платон отыскал у себя в подвале ледяной игристый напиток, и они пили его из ее хрустальной туфельки. Чуть позже они целовались. И это было волшебно. Платон улетал от этих поцелуев сильнее, чем от плотских утех, с теми женщинами, которые были у него ранее.
Но наступило утро, а дело закончилось только поцелуями. Фрида не допустила до своего манящего алтаря. Утром, когда Платон уснул, она исчезла.
Три недели искал Орк прекрасную Фриду. Старый одинокий волк рассказал ему, где живет красавица ведьма. Платон не мог спать ночами, ему хотелось просто прикоснуться к вещам, которые окружали Фриду. Он тайно пробрался к ней в дом и почувствовал знакомый запах. Хозяйки не было дома. Прикасаясь к предметам, к ее одежде Платон вдыхал аромат, который сохранился на вещах Фриды.
Платон почти улетал в неведомые дали от счастья, но тут он услышал, что в замке заскрежетал ключ.
Фрида была не одна, а с молодым матросом. Платон спрятался в сундук и стал подглядывать за парой.
Фрида вновь начала танцевать свой чудный танец, а матрос не мог оторвать свой взгляд от красавицы. Позже они стали целоваться их тела сплетались, будто молодые деревца и двигались в такт музыки. Душа Платона вновь наполнилась горечью и обидой. И тут произошло что-то очень странное. Тело матроса осветилось какой-то вспышкой, которую впитала Фрида, а мужское тело обмякло, захрипело и превратилось в скелет, обтянутый кожей. А вот тело Фриды на глазах стало моложе. Через пару минут на кровати лежала вовсе юная ведьма с растрёпанной копной рыжих волос.
Орк все понял. От страшного открытия у Платона потемнело в глазах.
Фрида же взяла, будто старое пальто, останки матроса и повесила их в старый дубовый шифоньер.
Музыка стихла. Сумерки сгустились за окном, она была покойна, смотрела светло и юно, с тихой уверенностью на лице и с какой-то кротостью. Не стыдясь своей наготы, Фрида повернулась к сундуку и произнесла:
-Выходи уж, что теперь прятаться!