Одна девочка была крутым пиар-специалистом. К ней за созданием и подлечиванием реноме обращались видные деятели искусств и не очень. Девочка всем обеспечивала достойное отображение в СМИ, если нужно алиби. В общем, гарантировала, что светлый образ звезды не будет омрачен публичными скандалами, а наоборот, будет обрастать признанием и славой.
За то, чтобы к себе в штат взять девочку, компании шли друг на друга чуть ли не с мечом и топором (точнее размером предлагаемого оклада). Поэтому зарплата у девочки была самая замечательная, перспективы отличные. И ненормированный график. Звёзды они такие — то среди ночи скандал случился и надо, чтоб утром никто о нем не узнал, то ещё чего. Девочку со всем справлялась и была в своем деле одной из лучших. По Москве, так уж точно.
Но была у нее в придачу к карьере нелепая личная жизнь. Это так непосредственная директор компании считала — что личная жизнь девочке совершенно не нужна, потому что та шикарная специалистка.
Но девочка считала иначе — замуж вышла за любимого человека. И были у них полноценные партнерские взрослые отношения. А спустя время и запланированная беременность случилась.
Девочку со скрипом отпускали с работы в материнскую жизнь. Рабочую продуктивность она не теряла до последнего и все наивно думали «может обойдется?»
Не обошлось — в назначенный срок, когда роды уже были неизбежны, девочка попросилась в декрет. Директор чуть ли не требовала от нее клятвы на крови, что после девочка всенепременно вернется в их компанию и никуда иначе.
И вот светлый миг (мучительные сутки) родов, пеленки-распашонки, счастье семьи.
А дальше девочку встретил незнакомый доселе мир: «куда же вы на такой мороз с ребенком вышли, мамочка?», «вы чего так плотно кутаете ребенка, мамочка?». «Сидели бы дома — с ребенком путешествуют, а мои уши должны страдать» — это уже в самолете.
За восемь недолгих (и таких бесконечных) месяцев после родов, которые наша девочка находилась в декрете, всю ее идентичность внешние «они» свели до мамочки в декрете. И это наша девочка еще состоятельная — без необходимости бегать в районную поликлинику и передвигаться общественным транспортом.
Но везде, где только было возможно, на нее с ребенком смотрели как на источник неудобств и тяжело так вздыхали при первом детском оре. Когда родители с семимесячной Евочкой добрались, наконец, до отдыха в Италии — они удивились — насколько дружелюбны и открыты итальянцы к малышам. Даже самым незнакомым и чужим как Евка — агукают, улыбаются, машут рукой.
По возвращении домой мучительный флер «мамочки в декрете» вернулся. Девочка недоумевала — откуда столько презрительности, надменности и надстроечки сверху над этими самыми матерями, которые в декрете, от совершенно незнакомых людей на улице? Почему этот позывной «мамочка в декрете» словно бы отделяет касту неприкасаемых?
Как можно в атмосфере неприятия всего детского — детского крика, детского кормления, отсутствия пеленальных комнат в вузах и кафе — достойно растить ребенка, особенно, если у тебя не денежный профицит?
«Демография — важнейшая задача страны» — крупными буквами было выведено на газете, забытой у бизнес-центра, куда вернулась на работу девочка. Та вздохнула и в этом вздохе было все: и благодарность за то, что ярлык «мамочка в декрете» закончился вместе с этим декретом, и сочувствие ко всем тем родителям, кому совсем не так легко, и много-много вопросов к мирозданию.
Лена Низеенко