– Николай Максимович, в ряде интервью вы упоминали о восстановлении кафедры балетоведения в АРБ. Каковы, на ваш взгляд, перспективы этой профессии, где и насколько она может быть востребована в современной России и мире, учитывая, что мы живем в эпоху интернет-дилетантов, когда авторитет критика определяется, в первую очередь, его популярностью и частотой цитирования, а действительно профессиональный подход мало кому интересен?
– Мне кажется, что профессиональный подход интересен только профессионалам и людям, которые любят точность. Я, например, никогда не буду читать никакого блогера. А если я и прочту и меня заинтересует это мнение, потом узнаю, кто этот человек, чтобы доверять или нет. И как мне кажется, любого думающего человека не заинтересует блогерство – в профессиональном плане.
Что касается перспективы профессии... Я не могу вам сказать. Сейчас вообще не существует профессии критика, даже в газетах сейчас стали писать колумнисты, обозреватели. Они в основном пересказывают событие, что там было. Мне все это неинтересно.
Я просто восстановил это, потому что считаю, что оно должно быть хоть где-то. Тем более что в нашей уникальной школе это было создано Верой Михайловной Красовской, человеком, которого я очень сильно уважаю, прежде всего как автора очень многих трудов, не всегда интересных и достоверных, у нее тоже очень много ошибок есть, но она, конечно, один из столпов отечественного балетоведения.
И потому я всегда очень ратую за то, что чем больше людей покопается и узнает хорошей информации, тем меньше будет таких версий, как «Жизель» Ратманского и все прочее. Потому что когда ты являешься человеком, который помимо того, что это очень много раз танцевал, но еще и читал, то, конечно, ты не будешь верить в эту ерунду.
– А были ли в вашей жизни поступки людей по отношению к вам, которые вас удивили?
– Да. Меня часто удивляет искренность и очень часто пражает подлость. Иногда не ожидаешь от человека приличного поступка, а он оказывается приличным человеком – и это так всегда поражает.
А иногда, когда ты сталкиваешься с таким уровнем лжи, особенно если ты человеку доверял, если открыл двери своего дома, оно, конечно, потрясает.
Опять-таки, общаясь с детьми, я понимаю, что неправильное мнение – смотреть на родителей, неизвестно что вырастет, в смысле фигуры. Но на родителей надо посмотреть, чтобы понять, как себя человек будет вести. И чем старше я становлюсь, тем я больше понимаю, что моя мама и няня в своих оценках были правы, что если я чувствую подвох, то должен прислушиваться к своему внутреннему голосу, который меня никогда не подводит.
У меня есть несколько каких-то примет, которые всегда сбываются. Я их ненавижу, они как семафор, я все время от них бегу, а они мне семафорят. И, конечно, руки – это то, чего не скрыть, что моментально выдает в человеке все. Я очень часто сталкивался с тем, что я был прав и первое мое ощущение было всегда верное и зря сам себя не послушал.
– А когда вы говорите о руках, вы что имеете в виду?
– Форма ногтей, форма пальцев и так далее. Удивительная вещь, я не хиромант, но есть какое-то наблюдение по жизни.
Я об этом много уже раз говорил, но повторюсь, у меня мама потрясающе гадала. Но она мне всегда говорила, что у меня способностей гораздо больше, чем у нее. И она мне все время предлагала научить этому, я же отнекивался, смеялся над ней. А так как я ничего не умею, то иногда просто вижу какую-то картинку и я не хочу ее видеть, я не хочу ей верить, а оно всегда исполняется – и мне это очень обидно. И у меня много раз такое было, и хорошее, и плохое – исполняется. Я думаю, что это у всех есть, но просто у кого-то очень часто бывает, у кого-то поменьше.