Читаю сборник рассказов и очерков Наталии Толстой. Она мне нравится не меньше, чем её сестра, писатель Татьяна Толстая.
У Наталии в текстах нет литературных излишеств и красивостей, которые я когда-то любила в Татьяне. Наталия - это правда жизни 60-х. Мне нравится читать такое. Про филфак, про столичные коммуналки, одиноких никому не нужных женщин с научными степенями, про музейных старух и обшарпанные парадные. Блеск и нищета молодости моих родителей.
Ещё у неё много замечательных очерков и зарисовок о времени перестройки. Это уже блеск и нищета моей собственной молодости.
Блеск. Много блеска, если говорить о моральных качествах наших соотечественников и в противовес им - о серости забугорных благотворителей с их абстрактными духовными ценностями. Вот, например, у Наталии Толстой есть история про одну старушку, которая живет в заброшенной деревне без адреса. Ей 75 лет. Она сама таскает воду из колодца, сама стирает. Старушка чистенькая и в доме у неё порядок. Живёт не одна, а со стариком-инвалидом, безруким, безногим, слепым. Он ей не муж и не родня, а просто жизнь так сложилась. Этот старик будучи 9 лет от роду подорвался на мине. А старушка тогда была молодая и приехала в деревню на студенческую практику. Пожила там немного, подружилась с матерью мальчика-калеки, а когда та стала умирать, то перед смертью попросила студентку: "не бросай его, Аня, помрет он один". И студентка не бросила. Так всю жизнь рядом и прожила, опекая. Оставила свою питерскую квартиру. Состарилась в деревне. Переживает, плачет: что же теперь будет со стариком-инвалидом, когда она помрёт, кто о нём позаботится?
И вся эта история ведётся Наталией параллельно и в противовес рассказу о шведских бабках-благотворительницах, которые покупают термосы для детей Тибета, собирают обувь для пигмеев Африки, или вот привезли, например, коробку носовых платков в Россию, чтобы помочь бедному русскому народу. Эту коробку шведы передали гиду под честное слово и потребовали поклясться, что ни один платочек не достанется номенклатуре и КГБ. Буквально так.
Безадресная бестолковая помощь. Не потому, что душа горит и болит, а потому что так надо, "надо помогать". Потому, что погибают шведские бабули от скуки, от собственной ненужности - нет у них в жизни реальных проблем.
Кстати, а у них, у этих шведских бабулек-благотворительниц в их Швеции, у них на самом есть реальные проблемы? Рядом с ними живут больные одинокие старики? Или несчастные дети из семей алкоголиков-садистов? Бросаются ли они на помощь конкретным несчастным, когда встречают на улице человека, попавшего в беду?
Почему в Швеции самый высокий процент самоубийств? Это как-то связано с безадресной абстрактной добротой шведов, обращенной не к своим близким, но к далеким и чужим народам? Понятное дело, что издали любить легче и проще.
Мы беднее. Но вот то, что касается душевных качеств - у нас с этим, возможно, лучше, чем у них, за бугром. Почему я так думаю? Потому что у нас нет никакой надежды на государство. И если ты видишь человека в беде, ты знаешь, что если не протянешь ему руку, он просто умрет и тебя совесть заест после этого.
А забугорные могут расслабиться, им не нужно проявлять личное участие к бедолаге. Достаточно обратиться в социальную службу. Вот так отмирает чувство личной ответственности за судьбы конкретных людей.
Возможно, Наталия Толстая думала совершенно о другом, когда писала свои рассказы. И очень может быть то, что я написала выше о шведских бабках, показалось бы ей глупостью. Не спорю.
Но мне нравится покойная Наталья. Она мне понятна.
Вспомнилось, что и у Татьяны Толстой есть один похожий, совершенно пронзительный, рассказ про старую мать и её взрослого сына-дебила. Он не говорил, мычал, любил мороженое, любил, когда она ему Пушкина читала. Рос абсолютно беспомощным. Однажды он ушёл из дома. Ему мороженого, кажется, захотелось, а дверь на улицу была не заперта. Он вышел, заблудился, скитался в ужасе по подворотням. Кто-то его избил. Мать нашла несчастного и вернула домой. Жуткая история. Помню, её обсуждали как-то на одном из литературных форумов и некая учительница по литературе, прочитав этот рассказ, сказала, что Толстая "ненавидит и презирает русский народ". Ей, этой учительнице, привиделось, что Толстая под видом дебила вывела весь русский народ. Что-то вроде: есть Пушкин и есть мычащее народное стадо; наши власти - убогая старуха-мать. Такая вот трактовка истории.
А мне нравятся Толстые, что Наталья, что Татьяна - обе замечательные, тонкие, печальные.