Как говорила сама Марина Цветаева: "Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед".
И он настал, только автор этого уже не увидит.
В отличие от многих коллег по цеху, которым либо повезло, либо нет после октября семнадцатого, революция Цветаеву обезличила. Она не принимала никаких противозаконных действий в отношении большевиков, но и не стала воспевать новый режем. Уже к 1920 году её практически забыли, нигде не печатали. Безденежье и постоянная нехватка продовольствия прокрадывались в её жизнь всё больше.
В итоге поэт принимает решение покинуть Страну Советов. В 1922 году она садится на поезд до Берлина, а затем перебирается в Прагу. В Чехии она проживёт три года, а затем переедет в Париж. Но и в Париже её ждут неприятности.
Её мужа считали тайным агентом НКВД и обвиняли в заговоре против сына Троцкого. Париж Цветаеву тоже особо не обольщал:
До Эйфелевой – рукою
Подать! Подавай и лезь.
Но каждый из нас – такое
Зрел, зрит, говорю, и днесь,
Что скушным и некрасивым
Нам кажется ваш Париж.
«Россия моя, Россия,
Зачем так ярко горишь?».
В эмиграции она продолжает писать. Она пишет знаменитые «Поэму горы» и «Поэму конца». Но популярностью её стихи не пользуются. Небольшой интерес вызывает её проза, но и она ощутимого дохода не приносит. С 1930 года Цветаева живёт за границей в полной нищете. В её дневнике можно встретить такие записи:
«Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода».
В 1934 году Марина Цветаева создаёт одно из своих сильнейших стихотворений на тему родины. Пессимизм этого стихотворения выходит почти за все границы буквально означая отчаяние и безнадёгу. Таже в нём проскальзывают нотки осуждения нового строя в России, но это не явное замечание.
В 1939 году она возвращается в СССР, но это не принесёт ей должного спокойствия. Трагический уход Цветаевой известен. Ниже вы прочитаете стихотворение «Тоска по родине», которое не похоже на творчество молодой Цветаевой. Здесь мы чувствуем всю боль ситуации и фатальный исход.
Тоска по родине
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
