Шкатулка стояла на самом видном месте в квартире — в высоком книжном шкафу за стеклом, в окружении книг и всяческих милых и забавных дорогих сердцу мелочей.
Света купила ее в антикварной лавочке, поддавшись порыву, и теперь она радовала глаз и так и манила открывать ее почаще. На бумажке с ценником было написано «шкатулка-ловушка», и Света налетела на продавца, буквально засыпав его горой вопросов. Но тот лишь пожал плечами и отмахнулся, велев не трогать, если она не собирается покупать. Света, конечно, поджав губы и вздернув подбородок, выложила на прилавок написанную на ценнике сумму и унесла полученный трофей домой.
Света то и дело брала шкатулку в руки, вертела ее и осматривала, но никак не могла понять, почему же продавец все-таки обозвал ее ловушкой. Шкатулка казалась совершенно обыкновенной и на второй, и на третий, и даже на десятый взгляд. Покрытая потемневшим от времени лаком, слегка потертая от прикосновений, но все еще красующаяся искусно вырезанным на крышке узором, она оставляла впечатление чего-то очаровательно старого, но не слишком полезного. Место чему за стеклом, подальше от обдирающих хрупкое покрытие человеческих рук.
Каждый раз проходя мимо, Света бросала на нее торопливый взгляд, одергивала тянущиеся руки и прикусывала язык. Хотелось вскрыть, разломать и посмотреть, непременно докопаться до правды, и чтобы не осталось свербящих на кончике языка вопросов и любопытной чесотки в пальцах. Но шкатулка была слишком красивой, чтобы ломать ее, а у Светы неизменно не было времени устроить ей «допрос с пристрастием».
Так шкатулка и стояла на полке за стеклом, пока Света не взяла себя в руки и, вооружившись всеми инструментами, какие только смогла найти дома, не поставила ее на стол перед собой.
Узорчатая крышка откидывалась с легким щелчком. Открывающееся обитое красным бархатом нутро не представляло собой ничего необычного, но было куда меньше, чем должно было быть по непрофессиональным представлениям Светы. Где-то наверняка прятался механизм, открывающий второе дно, но Света никак не могла его отыскать. Она уже прочитала целую кучу статей на эту тему и опробовала все, что только можно. Шкатулка же будто назло оставалась глуха.
Азартно цокнув, Света принялась вертеть открытую шкатулку из стороны в сторону, трясти ее и даже размахивать, будто собирается бросить об пол. Никаких двигающихся или мягких элементов на дереве не было, внутри она тоже уже все ощупала.
Света разочарованно вздохнула, но решила, что сегодня во что бы то ни стало докопается до правды, и ойкнула, отдергивая руку. Длинная заноза вошла в подушечку безымянного пальца так глубоко, что даже выступила капелька крови. Фыркнув, Света вытащила ее, схватившись за торчащий кончик зубами. В то же мгновение что-то в шкатулке едва слышно щелкнуло.
Обитое бархатом дно слегка приподнялось, и Света поддела его, сунув в щель мизинец. В шкатулке действительно оказалось второе дно, вот только Света так и не поняла, как у нее получилось его открыть.
Внутри, впрочем, тоже не оказалось совершенно ничего интересного. Не было даже покрывающего стенки красного бархата, лишь темное, шершавое, как будто необработанное дерево и ничего больше.
Света смотрела долгую минуту, после чего отвернулась, отвлекшись на телефон. Когда она повернулась снова, собираясь запечатлеть находку на камеру, из шкатулки на нее смотрели глаза. Вырезанные в дереве, они были открыты и выглядели как живые, отчего Свету охватило колючее желание захлопнуть крышку и отнести шкатулку обратно в магазин. Минуту назад на дереве не было совершенно ничего, Света была в этом твердо уверена, а теперь пара как живых глаз едва ресницами не хлопала.
Отложив телефон, Света сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть под воду, и ткнула левый глаз пальцем. В ее собственном левом глазу закололо, и она ойкнула, часто моргая. Глаз моргнул тоже, и Света, раскрыв широко рот, так и застыла, соображая, не привиделось ли ей.
Она фыркнула, снова потянулась к телефону и вооружилась карандашом вместо пальца. Глаза на шкатулке моргнули снова, и Свете вдруг показалось в них странное насмешливое выражение.
Ага, ты еще смеешься надо мной!
Она собиралась сказать это вслух, но ни единого звука не сорвалось с языка. Света попыталась разлепить губы и рявкнуть или испуганно пискнуть, но ничего снова не вышло. Тогда она шлепнула себя по губам и едва не шлепнулась в обморок от испуга.
Губ у нее не было вовсе, лишь гладкая кожа и бугор носа выше. Зато помимо смотрящих на нее насмешливо глаз на шкатулке теперь кривился ее собственный исчезнувший с лица рот!
Света попыталась закричать, схватила телефон, судорожно ища иконку камеры, но, стоило ей моргнуть, свет на мгновение погас, а потолок стал несоизмеримо высоким. Она теперь смотрела откуда-то снизу, беспомощно хлопала глазами, не в силах пошевелиться, а над ней склонялось ее лицо!
Лицо ее препакостно улыбалось, насмешливо щурилось и сжимало ее телефон в ее собственных пальцах. Света попыталась дернуться, но не ощутила ни рук, ни ног. Звуки тоже исчезли, стало до одури тихо, а она сама сверху зачем-то протягивала к ней руку.
В следующее мгновение крышка шкатулки со скрипом захлопнулась.
