Нашла свою старую статейку про миниатюру, которую настоятельно рекомендовали довести до полноценного рассказа. Собственно, статья и есть ответ, почему я не стала этого делать.
Итак, почему же я не доработала "Ирку"?
Можно ответить очень коротко: потому что я и не собиралась её дорабатывать. Потому что писалось именно то, что получилось на выходе. Нет, какие-то спорные моменты вроде пресловутого баскетбольного мяча, разумеется, поправила – чтоб люди, читая, не отвлекались на несущественное. Но вот делать из законченной сценки полновесный законченный рассказ – с сюжетной линией (которую надо разработать), с историей героев (для каждого придумать), с интересной идеей (какую бы из пальца высосать?) – не вижу необходимости.
Почему.
Вот тут вставлю то, что спонтанно написалось (но никуда не отправлялось) после обсуждений в одном из конкурсов. Не по поводу самих рассказов, а по тому, как проходит обсуждение текстов раз за разом.
Всем всегда нужно разъяснение того, что самому автору было неважно для решения поставленной им задачи. В «Ирке» хотели знать, почему за неё никто не заступился, почему мальчик приставал, а девочка долго терпела, и как она вообще могла так долго терпеть, почему Королёв знал, что она скажет, и почему его это ранило. Ну и ещё там была куча «почему», обращённых к автору, благо автор всегда рядом.
В рассказе С.Р. "Псаки" читателям было важно знать, за что бьют и кого бьют («А что бы вы сказали, если бы он был преступник?»), в моём р-зе «Под водой» всем было важно знать, что случилось – землетрясение, обвал, местный катаклизм или общий? – и куда упала героиня.
И вот эти «почему» мне не очень понятны. Есть готовый текст. Готовый! Т.е. то, что хотел сказать автор. Хотел и сказал. Ровно столько, сколько хотел. Так почему (ага), почему нельзя просто внедриться в нутро текста, в нутро ДАННОГО автором текста, в предложенные автором обстоятельства? Не уточняя то, что автор – иногда это видно сразу – намеренно оставил за рамками повествования (я не говорю о заведомо слабом и непроработанном тексте).
Не привыкли? Обязательно надо стоять НАД текстом? А если вам предлагают побыть ВНУТРИ, вместе с персонажем, который не знает, что происходит («Под водой»), или на котором нет бирки «плохой», «хороший» («Псаки», «Ирка»), чтобы сориентировать ваши чувства в заданном направлении?
Ну, вот как иной раз суёшь руку под струю воды из крана, и не знаешь – кипяток там или ледяная. Обжигает и то, и другое. Но пока мозг не послал сигнал, какого рода «ожог», кожа не реагирует. Этим пользуются гипнотизёры. Обжигают простой монетой, сообщая, что она горячая, а от раскалённой ничего нет, потому что внушают, что она – прохладная. Доказано.
Так вот иногда хочется добиться примерно того же «эффекта». Когда читатель не задаёт вопросы автору (или в пространство): «а он хороший? мне за него переживать? или так ему и надо?» – а сам, вчитываясь, определяет свои ощущения, без подсказки. Единственно по тому, ~как~ это описано. Автор же в любом случае описывает какие-то чувства героя, даёт интонации. Чтобы читающий мог тоже побыть в этом ~предложенном автором~ мире рядом с персонажем, или даже заменив его собой в созданных автором обстоятельствах. Это, кажется, называется «слиться» с героем. Т.е. стать им. Стать ИМ! А не остаться собой, применяя к нему ~свои~ привычки, и меру терпения (например). У литературного героя СВОЯ мера, и нужно просто принять её как данность. И тогда станет понятно, что заменять тяжёлый мяч хулигана на лёгкий пляжный – нелепо. А на бумажные шарики – вообще смешно.
Но нет, читатель раз за разом хочет знать: а вода горячая? или холодная?
А самому определить, что чувствуешь, не судьба?
Откуда вы знаете, что скажет ваша вторая половина, если вы каждый вечер станете приходить домой пьяным? А когда вас бьют в ментовке (толкают в транспорте), вы хороший или плохой человек? Мож, тоже преступник, и так вам и надо?
Всё вышесказанное не говорит о том, что авторы (и я туда же) пишут идеальные тексты, шедевры мирового масштаба и так далее, и тому подобное. Нет. Но прежде чем вопрошать «почему», лучше всё-таки войти в смоделированную автором ситуацию и поискать ответы там, внутри. Хотя бы попытаться. А не задавать в растерянности вопросы, которые к данному прои не имеют никакого отношения: «Представьте, что он преступник», «Не поняла, куда она провалилась…» Да какая разница, кто он? И какая разница – куда! Если вас ~уже~ бьют, и предлагают ~выбраться~ из ямы, используя подручные средства.
Резюме.
Автор говорит ровно столько, сколько хочет сказать. В «Ирке» я писала о чувствах. Показала зарождение гнева и во что он вылился. Ничего другого я говорить не собиралась. Всё остальное добавочное (та самая «доработка Ирки») – высасывание из пальца и угождение читательской массе, которая РАЗНАЯ. А всем, как известно, не угодишь.