С научными работами Андрея Аствацатурова я знаком давно: в некотором смысле они повлияли на основную идею моей диссертации, хотя она и была посвящена не филологии, а философии кино. Берясь за чтение его романов, я знал, что они очень далеки от блестящего, метафорического стиля его научных работ, однако, даже будучи подготовленным, не всякий читатель сразу привыкнет к пошловато-анекдотическому строю художественных книг Аствацатурова. Не имея возможности прочитать «Людей в голом» и «Скунскамеру», взялся сразу за третий его роман «Осень в карманах» и был неприятно удивлен беллетристической незатейливостью прозы выдающегося филолога.
В этой книге прекрасные описания Петербурга, погоды, улиц, городских достопримечательностей неожиданным образом уживается с самым чудовищным китчем: видимо, Аствацатуров, как специалист по Генри Миллеру, хорошо усвоил у него уроки непристойности и эпатажа, но особо неприятно, что шутки автора не превышают уровня Аншлага и Камеди Клаба, книга прочитывается быстро, ибо в ней нет ни интриги, ни ясного сюжета, лишь нагромождение шуток, но сравнение с Довлатовым не идет «Осень в карманах» на пользу, ибо у последнего есть место и сатире, и фиге в кармане, и мягкому юмору, но у Аствацатурова ничего этого нет.
В «Осени в карманах» по сути нет ничего кроме пошлости, изредка разбавляемой лиризмом, кажущемся глотком свежего воздуха в затхлой атмосфере безвкусицы. Книга, будучи прочитанной, забывается моментально, единственное ее сильное место – познавательность, она дает понять, что среди современных российских филологов, ареал обитания которых она и описывает, гораздо больше циников, чем интеллигентов старой закалки. По этой причине совершенно ничего хорошего не ждал от последнего романа Аствацатурова «Не кормите и не трогайте пеликанов», однако, к счастью, я ошибся.
Конечно, и в нем, к глубочайшему моему сожалению и стыду за автора, есть место похабным и даже матерным шуткам, но в целом это книга – серьезное, пусть и неумело заигрывающее с детективным жанром, произведение-исследование вузовских нравов. Как и в других своих книгах Аствацатуров в «Не кормите и не трогайте пеликанов» не может пока создать единое целостное повествование, потому оно рассыпается на главы-рассказы, которые, однако, сами по себе структурированы мастерски, чего не было, допустим, в «Осени в карманах». Каждая глава этого романа построена нелинейно и нехронологически: эпизоды удачно сцеплены некими фразами-паролями, соединяющими разрозненные времена и места действия.
В первой главе – своеобразном прологе, автор расшифровывает название романа и при этом дает ключ к его нехитрой символике, в двух последующих он играет с детективными штампами, делая нарратив остросюжетным и при этом нарочито фиктивным, ибо несмотря на то, что главный герой всех романов Аствацатурова частично автобиографичен, он скорее – намеренно искаженный портрет, чем автопортрет. Это городской невротик, российский аналог персонажей Вуди Аллена, правда его интеллектуальность в отличие от фильмов американского режиссера все время остается за бортом повествования. Герой Аствацатурова пассивен перед обстоятельствами, плывет по течению, в отношения с женщинами он – слабое звено (так автор преломляет фиминолатрию текстов Генри Миллера и их художественную философию).
При этом персонаж книг Аставацатурова умеет воспарить над повседневностью, на что многие герои современных книг, погруженные в быт, не способны, он может дедуктивно рассуждать, обобщать, мыслить, делать выводы, потому мы видим Петербург и столицы мира его глазами – глазами лирика и философа (не важно, что он – филолог, дружит он в основном с профессиональными философами). К сожалению, баек и анекдотов в его внешней жизни больше, чем философствования, которое имеет место лишь в форме внутреннего монолога, но тем не менее умение мыслить, думать – редкое свойство персонажа российских книг (за исключением текстов Пелевина, но там мыслит автор, а в героях всегда различим его голос).
Что же касается «Не кормите и не трогайте пеликанов» то даже споры и ссоры героя с женщинами воспринимаются как-то по-генримиллеровски пронзительно, щемяще, впечатление даже не портит остросюжетная интрига во второй и третьей главах. Что же касается четвертой главы «Олимп», наиболее обширной и тщательно психологически прописанной, то она шедевральна: в ней автор изображает то, что лучше всего знает – вузовскую жизнь со всеми ее дрязгами, подлостью, предательствами и подковерной борьбой. Наконец-то, аж к четвертой книге нащупав тот материал, который он знает хорошо, Аствацатуров, дает полную свободу своему таланту: стиль здесь не рубленный, не сегментированный постоянным рассказываем не связанных между собой сценок-анекдотов, а плотный, метафорический, густой.
Каждый персонаж здесь выписан с потрясающей психологической глубиной, моментально узнаваемой типажностью, композиционное построение главы по-модернистски виртуозно (не даром автор – специалист по англоязычному модернизму ХХ века), читаешь и не можешь нарадоваться, даже в эпилоге, тоже блистательно выстроенном и написанном, чувствуется художественная инерция мастерства четвертой главы. Одним словом, «Не кормите и не трогайте пеликанов» - роман неожиданно хороший и местами отличный, логично предположить, что в следующей книге Аствацатуров уже окончательно преодолеет беллетристически-китчевое наполнение своих ранних романов и полностью отдастся созданию целиком серьезного текста. Филологический талант Аствацатурова-ученого постепенно преодолевает похабную эпатажность Аствацатурова-прозаика, и это не может не радовать всех истосковавшихся по хорошей литературе.