Бойцы поискового отряда «Совесть» нашли в окрестностях Калининграда советский боевой орден Красного знамени. По номеру награды удалось установить имя ее обладателя, которым оказался Степан Александрович Булыгин, стрелок 234-й отдельной армейской штрафной роты. Причем боевая биография штрафника выглядит не совсем обычной и отчасти даже загадочной.
Родился наш герой в 1911 году в селе Медведка Бузулукского уезда Оренбургской губернии. После Октябрьской революции губерния стала областью, уезд - районом, село… Село так селом и осталось. Ну а в 1938-м, как известно, советская власть добралась и до названия главного города региона, которому дали имя Чкаловск в честь легендарного летчика-испытателя. (Исторический топоним вернули только 19 лет спустя.) Так что, во всех архивных документах о красноармейце Булыгине, соответственно, фигурирует Чкаловская область.
В 1933 году Степу призвали на срочную службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию. Ну а в сентябре 1941-го «русскому, беспартийному» из военкомата пришла повестка уже на самую настоящую войну. Впрочем, до передовой он добрался только в 1942-м, получив воинскую специальность «механик-водитель танка». Воевать предстояло на Ленинградском и Волховском фронтах – сначала в 185-м отдельном танковом полку, а затем в составе 2-го отдельного танкового батальона 30-й отдельной Гвардейской Выборгской танковой бригады.
Вместе с остальными членами экипажа «тридцатьчетверки» танкист-оренбуржец (не чкаловцем же его называть, в самом деле) стойко защищал город на Неве. Был тяжело ранен, после госпиталя вернулся в строй и 4 марта 1944 года отличился в бою за расширение плацдарма на западном берегу реки Нарва у эстонской деревни Сиргала. К тому моменту уже произведенный в старшины Булыгин мастерски провел свой Т-34 по труднопроходимой местности, чем обеспечил, как значится в приказе о награждении, «уничтожение немецкой противотанковой пушки вместе с расчетом, четырех дзотов, пяти ручных пулеметов и группы гитлеровцев, пытавшихся поджечь наши боевые машины».
Потом было сражение при Тали-Ихантала (в ходе Выборгской наступательной операции РККА) на Карельском перешейке, где пришлось взламывать оборону финнов, усиленных немецкими частями. Ожесточенные бои длились больше двух недель, однако наступающим удалось продвинуться только на 10-12 километров, после чего наши измотанные воска были вынуждены перейти к обороне.
По ходу июньского штурма Выборга танк Булыгина одним из первых ворвался в город, предварительно проутюжив позиции вражеской батареи и раздавив три миномета. Затем намотал на гусеницы троих ПТР-щиков, таранил бронетранспортер и принялся гоняться за разбегавшимися в панике пехотинцами. В итоге экипаж уничтожил свыше 70 солдат и офицеров противника.
Но свой главный подвиг Степан Булыгин совершил в июле, когда пришлось брать опорный пункт в поселке Ихантала, через который проходила важная в стратегическом отношении трасса Выборг – Портинхойка (теперь деревня Петровка) – Килпеенйоки (сейчас Комсомольское). На этом участке, поддерживаемые сильной артиллерийской группировкой, оборонялись части финской 6-й дивизии, батальон штурмовых орудий бронетанковой дивизии и несколько самоходок немецкой 303-й бригады.
К Ихантале передовой отряд 63-й гвардейской стрелковой дивизии и рота «тридцатьчетверок» 30-й гвардейской танковой бригады пробились еще в конце июня, сходу форсировав речку, вдоль которой окопался противник. Но финны быстро оправились и контратаковали захваченный плацдарм, не позволяя развивать наступление. Вражеская артиллерия разбила наведенные переправы. Даже с подходом основных сил 30-го гвардейского корпуса полностью взломать финскую оборону не удалось. Взятые было Иханталу и господствующую высоту Пюёрякангас упорные чухонцы сумели вернуть себе.
Вечером 3 июля части корпуса отвели в тыл, а в Ихантале остался отрезанным от своих танк гвардии старшины Булыгина, который прорвался в поселок, как незадолго до этого в Выборг, в числе первых, захватив перекресток дорог. Снарядом была перебита одна из гусениц, но мехвод, невзирая на плотный автоматно-минометный огонь противника, выбрался наружу и заменил поврежденные траки.
В окружении Степану пришлось драться одному – его товарищи погибли. Но сам он продолжал стрелять из танковой пушки и пулеметов, не подпуская врага.
«В течение 5 суток (120 часов) т. Булыгин находился в танке без питания и воды, продолжая вести огонь по противнику, - докладывал 6 июля начальству командир 2-го отдельного танкового батальона, гвардии майор Евтушенко. – Когда вышли боеприпасы, забрал гранаты и вышел через десантный люк. В течение одного дня оборонял свой танк, не давая возможности подползти автоматчикам врага. В этом бою огнем и гусеницами он уничтожил: минометов -2, ПТО -1, ПТР – 3, дзотов с пулеметной прислугой – 2, свыше 73 солдат и офицеров противника».
- Мы тебя к «Герою» представим, - хлопнул по плечу чудом выжившего танкиста комбат. – Сверли дырочку в гимнастерке!
Однако на самом верху бумагу с резюме «Достоин присвоения звания Героя Советского Союза», подкрепленную положительным заключением командующего бронетанковыми и механизированными войсками, командующим войсками и члена Военного совета 21-й армии по каким-то причинам завернули. Вместо медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина за проявленные мужество и героизм Степану Булыгину вручили «Красное знамя». Что ж, тоже весьма почитаемая настоящими фронтовиками награда.
Главная загадка в этой истории – что же такого произошло в течение следующих шести месяцев, после чего уже бывший гвардии старшина Булыгин был разжалован в рядовые и 10 февраля 1945 года оказался с начала в 197-м запасном стрелковом полку 28-й армии 3-го Белорусского фронта, а спустя еще немного времени - в 234-й ОАШР 5-й армии генерал-полковника Николая Крылова? Об этом в доступных на сегодня архивах – ни слова. Однако думается, отправить такого ценного специалиста, как механик-водитель танка простым стрелком в пехоту можно было лишь по чрезвычайно серьезным причинам.
Как бы то ни было, свой последний бой Степан Булыгин принял 3 марта в районе деревушки, которая в штабных документах значится как Конрадсфельде. Хотя на карте Восточной Пруссии такого населенного пункта нет. Краеведы полагают, что произошла ошибка и на самом деле речь идет о поселке Конрадсвальде – ныне не существующем, но в то время действительно находившемся «в 9 километрах юго-восточнее побережья Балтийского моря», как сказано в донесении о безвозвратных потерях. В современных ориентирах это поблизости от городка Ладушкин (бывший Людвигсорт), на мемориале которого в числе прочих есть и фамилия нашего оренбуржца. Но в том бою – вероятно, после неожиданной контратаки немцев, сразу 56 убитых штрафников остались на территории, занятой противником. Так что, точное место захоронения Степана Булыгина на самом деле вряд ли известно.
Поселок Холмогоровка (бывший Фухсберг) расположен фактически по другую сторону Калининградского (Фришского) залива. Но тот факт, что именно там поисковики обнаружили орден Красного знамени, которым был награжден танкист, удивлять не должен. Ведь согласно Положению о штрафных ротах действующей армии, ранее полученные ордена и медали у осужденных на время нахождения в этом подразделении отбирали, передавая на хранение в отел кадров фронта. А именно в Фухсберге весной 1945 находились командный пункт 43-й армии и временный пункт управления 3-м Белорусским.
Остается добавить, что руководитель поискового отряда «Совесть» Руслан Хисамов сообщил: рядом с Холмогоровкой, в радиусе всего километра, они нашли, кроме булыгинской, еще три боевые награды – орден Красной Звезды, а также медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». Причем установлено, что ими были награждены разные люди.